– Я не буду участвовать в ее инициации. – прошипела Анна сквозь зубы, окинув Ирину презрительным взглядом.
Молодые люди смотрели на свою товарку кто с удивлением, а кто и с плохо скрываемым страхом. Что творит эта несчастная? Отказать в просьбе самому магистру? Наверное, девочка совсем помешалась от горя, потеряв наставницу. Ирина ничего не поняла, кроме того, что надвигается гроза: глаза Константина Евгеньевича были полны злобы. Впрочем, он нашел в себе силы улыбнуться и небрежно положил руку на плечо Анны (с каким наслаждением он бы сейчас сжал плечико этой самоуверенной дуры так, чтобы кость хрустнула под пальцами и рассыпалась в прах):
– Поговорим наедине, дорогая.
Они вышли в коридор. Анна передернула плечами. Гнев магистра был страшен, очень страшен, но она не должна показывать свой страх, если хочет добиться своего:
– Что Вы хотели мне сказать?
Гнев еще не полностью оставил Константина Евгеньевича, и он прорычал едва слышно, тряся Анну за плечи:
– Ты хоть понимаешь, что говоришь, ты, малолетняя сука?
Гнев? Гнев – это хорошо. Это значит, что магистру очень нужен этот ритуал. Что ж, теперь осталось обменять свое согласие на кое-что иное. На кое-что, что очень нужно ей, Анне.
– Не кричите на меня, магистр. Давайте поторгуемся. – ее глаза лукаво сверкнули. Сейчас вожделение даже пересиливало страх. Константин Евгеньевич, поняв все, тут же успокоился и даже развеселился немного. Ух ты, блин, девчонка хочет поторговаться. И ясно даже, что она попросит. Константин Евгеньевич никогда еще не оказывался в роли жиголо, мужчины, продающего себя. Все интереснее и интереснее:
– Ну, что ж, твоя смелость достойна награды. Давай поторгуемся. Что ты хочешь взамен на твое участие в инициации?
– Вас. – выпалила Анна, прежде чем подумала, что сказать. Впрочем, магистр, кажется, ничуть не был обескуражен подобным заявлением:
– Ага… Меня, значит. Уточни-ка формулировку, моя сладенькая. А то вас так много, а я один. – в голосе Константина Евгеньевича звучала откровенная насмешка. Но Анна ее не заметила. Она была в восторге от того, что магистр не сказал ей «нет» сразу.
– Ну… Я хочу, чтобы Вы меня… Взяли. Ничего особенного. Только раз. Когда я попрошу. Ну… Мне этого так хочется… Вы такой… мужчина…
Последнее слово сказало Константину Евгеньевичу все. И, должно быть, в награду за этот комплимент, очень польстивший его самолюбию, магистр решил немножко поиграть с Анной в прирученного волчонка. Тем более, если он хочет использовать ее на всю катушку, иного выхода просто не остается. Циничная улыбка далась ему довольно просто:
– Это все? У тебя простые и приятные желания, дорогая. Я выполню твою просьбу. А теперь пойдем. Инициация будет через три дня. Подготовь людей, хорошо?
– Хорошо.
Когда они вернулись в комнату, Ирина сразу поняла, что они договорились, и что Анна добилась чего-то, чего очень хотела, – у нее было выражение лисы, позавтракавшей жирным цыпленком.
Константин Евгеньевич произнес напутственное слово для своей новообретенной паствы, и все разошлись. Завтра должны были состояться похороны.
6
Как только они отошли от дома бабушки, Ирина спросила:
– Что ты пообещал ей, что она так светилась от счастья?
– Не так уж много, можешь мне поверить. Не бери в голову, она просто строптивая девица.
Ирина и рада бы была не брать в голову. Но что она может сделать, если мысли о сопернице не давали ей быть спокойной ни одной минуты. Впрочем, Константину Евгеньевичу об этом знать было не обязательно, поэтому Ирина сказала, попробовав изобразить беззаботность:
– Да, ты прав. Я знаю, что ты сделаешь все, как надо.
На самом деле Ира была в этом не совсем уверена. Если бы не эта чернявая рядом, как бы сейчас была счастлива Ирина! Но она есть, ненавистная соперница, и Константину Евгеньевичу она, видно, нравится… И мало ли что может произойти дальше?! Ирина готовилась к войне. Она впервые в своей жизни возненавидела человека, девушку, и теперь собиралась бороться за свое счастье со всем пылом и отчаяньем молодости. Анне Константин Евгеньевич не достанется. И точка!
А Константин Евгеньевич, видя все это, и отлично все понимая, по-прежнему изображал тотемный столб, под который может любая собачка пописать. То есть дурак дураком, и уши холодные. Даже неудобно как-то. Вот только для дела необходимо.
Дома Ирина и Константин Евгеньевич пообедали, потом отдохнули (Ирина было заявила, что в отдыхе не нуждается и пойдет гулять, но Константин Евгеньевич сказал, что одну ее никуда не отпустит, а ему нужно отдохнуть, выполненный ритуал его слегка вымотал) и пошли гулять по городу. Чем дольше они бесцельно бродили по зеленым улочкам, тем лучше становилось у Ирины настроение. Она забыла обо всех своих девичьих проблемах. Она видела только город. Она готова была бродить по этому городу вечно. Домой Ирина и Константин Евгеньевич вернулись уже около полуночи.