– Мы пришли. Здесь нам никто не помешает.
Магистр посмотрел на ученицу Хранительницы Знаний долгим, пронзительным взглядом:
– Надеюсь, что в твоих словах заключена только истина. Потому что если это не так… - Константин Евгеньевич замолчал и многозначительно улыбнулся. Так, что у всех окружающих появилось желание оказаться как можно дальше от магистра, и никогда больше с ним не встречаться. Анна пролепетала испуганно:
– Я… Говорю правду.
– Вот и прекрасно. – улыбка Константина Евгеньевича стала просто милой. – Тогда начнем.
Ирина потупила глаза. Сейчас… вот сейчас… Мужчина понимающе усмехнулся:
– Знаешь, Ир, все мы тут не с конкурса Мистер Вселенная, так что ты совершенно зря комплексуешь. У тебя, надо сказать, фигурка еще получше некоторых.
Ирина улыбнулась. теперь окружающие ее ребята воспримут ее заминку совсем иначе. Думают, что Ира просто стесняется раздеваться. Из-за фигуры. Как будто она сама не знает, что у нее хорошая фигура! Ирина вздохнула и начала расстегивать блузку.
Они стояли вокруг нее – обнаженные. Девушки выглядели неплохо. Юноши же были слишком худощавы, и поэтому пропорции их тел казались несоразмерными. Константин Евгеньевич был просто красив. О, не Аполлон, скорее, Арес, – фигура не мальчика, а мужчины. О, как красив он был! Ирина готова была смотреть на него, не отводя глаз. Она забыла и стыд наготы и страх. Она любовалась любимым мужчиной.
Константин Евгеньевич понял, что понравился Ирине, и удовлетворенно улыбнулся. Держать себя в форме с годами становилось сложнее, но это уже вошло в привычку: магистр должен выглядеть безупречно. И он выглядел.
Мужчина дал Ирине немного времени полюбоваться собой, а затем начал ритуал. Он говорил, глядя на Ирину, какие-то слова, и голоса за ее спиной и по бокам вторили ему. Эта нескончаемая напевная речь скоро стала напоминать Ирине пение, а потом… Потом Ира почувствовала, что не слышит слов. Она смотрела на людей, открывающих рты, и ничего не понимала. Оглохла она, что ли?
Это была последняя мысль. Последняя спокойная, здравая мысль. Потому что потом началось сумасшествие. Настоящее, всеобъемлющее, неизлечимое. Впрочем, кто из людей сможет смело утверждать, что с ним все в порядке и он абсолютно нормален? Правильно, вот он-то первый псих и есть!
Глаза перестали видеть, и Ирина стала проваливаться куда-то вниз и вбок, по спирали, все быстрее и быстрее. В ушах зашумело, как бывает при перегрузках, но голоса не вернулись. Не было никаких голосов. Вообще никого вокруг не было. Была темнота, тишина и ощущение все убыстряющегося движения. Непрерывного.
Все закончилось внезапно, в одну секунду. Правда, звуков не появилось, но глаза стали видеть. И стоит она теперь прямо. Стоит, никуда не падает. Ирина осторожно огляделась, пытаясь выяснить, где же она находится. В музее, наверное. А где еще может быть такая обстановка? Хотя, музей… Что-то сомнительно.
Комната. Где оказалась Ирина, была похожа на огромный колодец, побеленный и оклеенный обоями изнутри. На стенках колодца в художественном беспорядке висели картины. Все они были портретами, и все были выполнены в технике реализма: как будто живые люди смотрят с полотен прямо на нее.
Ирина медленно разглядывала портреты. В основном на них были изображены пожилые и очень пожилые женщины. Встречались также и молодые. Мужчин не было. Совершенно. Ирина задумчиво хмыкнула. Бабье царство.
Из всех изображений знакомо Ирине было только одно – изображение бабушки. На картине она была написана властной, слегка угрюмой пожилой женщиной. Неужели бабушка бывала и такой? Держала, небось, своих учеников и последователей в ежовых рукавицах.
Ирина подошла поближе к бабушкиному портрету. Интересно, кто эти женщины, и почему бабушкино изображение поместили здесь, среди них? У Ирины, разумеется, не было ответа на этот вопрос. А у бабушки? У бабушки, может быть, и был. Потому что бабушка, несмотря на некоторую угрюмость, смотрела с картины ласковым, взглядом, полным лучистой уверенности. За этим взглядом почти наверняка скрывалась тайна. Интересно, она всегда была такой таинственной? На этот вопрос Ира ответить тоже не могла.
Ну, хорошо, колодец, картины, а что дальше? Ей что, навсегда остаться здесь, наедине с произведениями искусства? Это Ирину никак не устраивало. Она еще раз внимательно огляделась по сторонам, чтобы быть уверенной в том, что ничего не упустила. И тут же ее взгляд наткнулся на огромное овальное зеркало в резной деревянной раме. И как это Ира его сразу не приметила? Например, потому, что его там и не было?