Сжимающая рука, казалось, замерла, ожидая ответа магистра. А тот улыбнулся светло и беззаботно, выпуская Анну из своих объятий:
– Не могу, милая. Да и зачем? Она – моя женщина, а ты – никто!
Это были последние слова, которые услышала Анна. Она рухнула на траву, как подкошенная, и Константин Евгеньевич обернулся к Ирине:
– Ну, все, успокойся, она уже умерла. Зря ты ее убила. Впрочем, это было твое право. Никто не смеет переходить дорогу Хранительнице Знаний. Ирка, да что с тобой?
Ирина смотрела на дело своих рук - мертвое, скрюченное тело, лежащее у ног Константина Евгеньевича, и из глаз ее текли слезы. Она не могла поверить, что сделала это. Хладнокровно убила соперницу. Ну, и как теперь жить? Как жить с этим?
– Я… Я не хотела… Не хотела ее убивать, Костя, правда! Но что-то меня подтолкнуло…
– Сила. Твоя сила, Ирочка. Но раз подтолкнула, – значит, ты готова была к такому исходу. О чем же ты сейчас жалеешь, дорогая? Или тебе ее на самом деле жаль?
Жаль? Ирина посмотрела на распростертое тело соперницы, и гнев снова вспыхнул в ее сердце:
– Нет, мне не жаль ее, Костя. Я не понимаю только, зачем ты… – она замялась, не желая продолжать фразу, и Константин Евгеньевич понимающе улыбнулся:
– Все для того, чтобы ты почуяла свою силу, дорогая. Теперь тебе нужно будет только научиться ей управлять. Вызвать же саму силу ты сможешь всегда, по собственному желанию.
– Да? Это ценное приобретение, пожалуй.
– Еще бы. Оно было сделано ценой жизни вот этой глупышки! – Константин Евгеньевич кивнул на труп Анны. Усмешку его можно было назвать какой угодно, но только не доброй. Именно эта улыбка сказала Ирине: «Все кончено!» Конечно, у нее теперь есть сила, но зачем магистру подруга-убийца? Разве свяжет он с ней свою судьбу? Последний вопрос волновал Ирину особенно сильно:
– Что теперь со мной будет?
– О чем ты, Ирочка?
– О твоей несостоявшейся любовнице, Костя. Как мы объясним ее смерть?
– Смотря для кого. Для властей это будет то, что и есть на самом деле – сердечный приступ. А для членов ордена – предупреждение. Ты – истинная Хранительница Знаний, и с тобой должны считаться. И будут… И повиноваться тебе теперь будут беспрекословно, что и требуется, собственно.
– Что? – не поверила Ирина. – Ты хочешь сказать, что я убила человека, а ты теперь…
– Я теперь хочу, чтобы мы были вместе. Пойми, Ира, порой человеческая жизнь стоит очень мало. И уж, конечно же, жизнь какой-то молоденькой сучки не стоит твоей печали. Но ты еще не сказала, ты поедешь со мной, чтобы разделить власть в ордене?
– Но, Костя, мои книги…
– Отправим почтой. Не увиливай от ответа, дорогая, и запомни – мне чертовски не хочется с тобой разлучаться. Но на одну минуту.
– Правда? – Константин Евгеньевич кивнул. Ирина недоуменно вздохнула:
– И тебя не пугает, что я убийца?
– Иногда нужно убить, чтобы получить желанный приз. И если ты можешь убить безнаказанно, – почему бы тебе и не убивать? Если это очень нужно?
12
Они прожили в городе у океана еще неделю. За это время Константин Евгеньевич полностью убедил Ирину в праве убивать для своего блага. За это время Ирина стала женщиной магистра, и ее бросало в сладкий трепет при одном лишь воспоминании об их ночных играх. Ирина читала книги и медленно, но неизбежно становилась ведьмой.
Она была умной девушкой и хорошей ученицей. Наверное, не так уж легко преодолеть совесть и мораль, но если стремиться к этому постоянно… Рано или поздно ощущение безнаказанности отодвигает на второй план и размышления об этичности поступков, и муки совести. Никто не узнает, никто не сможет обвинить. Как известно: не пойман – не вор.
Конечно, Ирина была доброй, даже добродетельной девушкой. Но много ли хорошего было в добродетели? Эгоисткой быть намного приятнее, если не сказать – выгоднее. И Ирина училась быть эгоисткой. Училась этому направленно и целеустремленно. Ирина была хорошей ученицей. Она всегда была очень прилежной ученицей.
Не верьте, если вам скажут, что за месяц человек не может разительно измениться. Конечно, не может, если это ничем не выдающийся средний человек, если в жизни его не происходит никаких потрясений, и она течет, подобно водам лесного ручья, легко и привольно. Тогда человеку незачем изменяться и он не стремится менять ни свою жизнь, ни самого себя.
У Ирины же не было причин оставаться прежней. Она была милой, одаренной, незаурядной девушкой, но обычным, земным человеком. Стала же Ирина ведьмой. Влюбленной ведьмой, с мощью, способной убивать ради своей любви. А что, наверное, она его действительно любила. Любила своего господина и магистра – Константина Евгеньевича Панфилова.