Ирина пожала плечами. Казалось, она ничуть не обеспокоена полученной отповедью:
– Я слышала, что некоторые люди всю жизнь живут, словно играют. Они не могут без зрителей, сочувствующих их игре. А Вам нужны зрители, а, Константин Евгеньевич?
– Нет, Ирина, не нужны. В этом отношении я самодостаточен. Ты считаешь, что я живу своей игрой? Ты права, но лишь отчасти, заметь. Быть немножко актером требует от меня моя работа. Именно поэтому…
– Ваша работа? Вы играете в театре?
– Нет, я не театральный актер. Я не имею ничего общего с лицедейством. Мое призвание гораздо шире.
– И в чем оно?
– Я скажу, Ирина, если Вы выполните две моих просьбы. – глаза его изобразили доброжелательность, улыбка – вызов. Ирина никак не могла понять, чему верить, глазам или улыбке, поэтому проявила осторожность:
– Я с удовольствием выполнила бы Ваши просьбы, Константин Евгеньевич, но Вы ведь сами понимаете, я не могу Вам этого обещать. Мало ли что Вы можете пожелать…
Он этого и ждал. Да, сейчас люди не так осторожны, как были прежде, и раздают свои обещания направо и налево. Хорошо, что эта девочка не из таких. Можно будет надеяться, что она сохранит его тайну. Тайну, которой ему почему-то так не терпелось поделиться…
– А если я Вам пообещаю, что эти просьбы не обидят Вас, не оскорбят, не заденут Ваших чувств?
Ирина задумалась. Конечно, давать какие-то обещания чужому человеку крайне неосмотрительно. Она ведь ничего не знает о нем, кроме имени, да и это имя – кто поручится, что оно настоящее? Но, с другой стороны, случайная встреча – на то и случайная встреча, чтобы творить сумасбродства. Особенно потому, что вытворить что-то подобное очень хотелось. Поэтому Ирина, выйдя из глубокого раздумья, согласно наклонила голову:
– Хорошо, Константин Евгеньевич, я выполню Ваши просьбы, если они не обидят меня, не оскорбят и не заденут моих чувств.
Лицо собеседника изобразило удовольствие. А у девочки хорошая память. Хотела она того или нет, но в точности повторила формулировку его обещания. Интересно, интересно. Весьма любопытная девушка (в обоих смыслах этого слова). Возможно – еще и весьма перспективная. Ах, да… Сказалась старая привычка вождя: везде искать и вербовать сторонников. Даже, несмотря на то, что эта встреча была явно случайной и очень краткой. Однако раз Константин Евгеньевич собрался поделиться с Ириной своей тайной, значит, девушка сама чем-то подтолкнула его к этому. Появилось желание, – стоит ли противиться его исполнению? Тем более что поговорить Константин Евгеньевич любит, а девочка дала клятву.
Константин Евгеньевич не думал о том, что Ира могла попытаться свою клятву не сдержать. Только не с этим чистым, открытым лицом, не с этими честными глазами. Наверняка девочка придумала для себя кодекс чести, и теперь старается ему следовать, не отходя не на шаг ни от буквы, ни от духа. И это прекрасно. Прекрасно для таких людей, как, например, Константин Евгеньевич. Уж он-то лучше многих знал, что есть клятвы, которые вполне можно и не выполнять. Может быть, он научит этому Ирину… Когда-нибудь…
Константин Евгеньевич слегка тряхнул головой, отгоняя навязчивую картину и не понимая, что с ним сегодня. Он видел Ирину, видел ее, как на ладони, и видел, что она не из тех людей, которые ему нужны. Нет у нее никакой силы. И в то же время – есть. Есть, где-то далеко, мерцающая, как едва заметная точка, сила. Связь с силой. Пока Константин Евгеньевич не мог понять, что обозначает такое раздвоение – как будто Ирина – только часть одного целого, а вторая его часть – в другом месте. Впрочем, это потом. Об этом нужно будет подумать. Как-нибудь на досуге…
А сейчас Константин Евгеньевич заметил недоумение на лице Ирины, причиной которого стало его продолжительное молчание, и несколько поспешно произнес:
– Я хочу попросить Вас, Ира, во-первых, обещать мне оставить в тайне все, что я расскажу Вам, а, во-вторых, постараться не отметать прочь все сказанное мною только потому, что эта сторона жизни Вам не знакома, а попытаться обдумать, разобраться… Я отвечу на Ваши вопросы… Если только они не будут касаться запретных тем… Но, полагаю, вряд ли Вам в голову придут вопросы о запретном. Итак, Вы подтверждаете свое обещание?
Ирина кивнула. Этот кивок получился решительней, чем предыдущий. Ничего так не распаляет воображение и любопытство, как упоминание о тайнах и запретах:
– Да, я подтверждаю свое обещание.