Петров вообще-то не интересовался отцом Эмила. Он знал, что старика с утра и до обеда держат в карцере по колено в ледяной воде, а в камере потом не дают даже одеяла. Одни считали, что дед умрет. Другие утверждали, что, пока он медленно умирает в воде, у него вообще пропадет охота говорить. И если в полиции соображают, его надо выпустить на свободу, а при выходе из тюрьмы он должен умереть, потому что пытался бежать от патруля, проверяющего документы… Петров считал, что застрелить старика никогда не поздно. В данном же случае самое важное — вытянуть из него хоть что-то.
Привели отца Эмила. Это был самый настоящий скелет. Святой, только что сошедший с иконостаса. Петров закусил губу, а потом проговорил:
— Вот так мы и создаем им ореол мучеников. Дальше уж просто некуда. Потом удивляемся, почему уцелевшие превращаются в фанатиков… Вы видели этого деда? — обратился он к молодому капитану, стажеру из следственного отдела. — Лично я боюсь его теперь больше, чем раньше. Было бы значительно лучше, если бы мы послали ему корзину с медом и маслом и тысячу левов, но сделали бы это публично. Вот чего нам не хватает. Мы не умеем подрывать авторитет коммунистов. Не умеем.
Капитан тут же передал Гешеву мнение Петрова. Гешев схватил своего помощника за воротник:
— Послушай, без лишней философии. Ты знаешь, как я люблю подобные предложения. А вот насчет другого… насчет большой игры. Вечером приходи в ресторан «Грозд». Расскажешь, как ты представляешь всю операцию. У меня тоже кое-что имеется.
А когда привели отца Эмила, следователь Петров все еще не знал, поможет ли это следствию или же сведет на нет даже то малое, чего они с таким трудом добились. Старик стоял рядом с дверью. Откуда столько сил у этого скелета?
— Садись, господин Попов, садись, — предложил следователь.
— Это приказ или просьба?
Петров не переносил упорства коммунистов. Если он скажет «приказываю!», старик сядет, но тогда ему придется отказаться от своих намерений казаться снисходительным. Если же ответит «прошу, прошу», старик оборвет: «Для меня ваши просьбы не имеют никакого значения».
— Садись, господин Попов, садись. Поговорим.
— Господин следователь, мне не десять лет. Я много раз сидел в тюрьме, и не рассчитывайте, что побоями, ледяной водой и пытками заставите меня заговорить. Я ничего не знаю. Ничего. А если бы даже и знал, ничего не сказал бы. Вот так-то. Мне больше нечего добавить.
— Молдованова оказалась разумной, господин Попов. Она сразу рассказала нам, как вы организовали побег Эмила.
— Да ну?!
— Господин Попов, ты, бывший учитель, должен быть честным. Мы все равно все узнаем.
Петров вел допрос вяло, зная, что все равно ничего не добьется. Задавал провокационные вопросы, но ответы ничего не давали ему. Он рассчитывал на случайно вырвавшееся слово, на случайное отклонение от первоначальной позиции. Нет, и это не дало результатов. Когда ввели Молдованову, дед Никола не удержался и воскликнул:
— Господи, девочка моя, да что же они с тобой сделали!
Мария всеми силами старалась, не расплакаться. Наступал кульминационный с точки зрения психологии момент. Петров решил перейти в атаку:
— Ну, сейчас перед господином Поповым скажешь, как вы организовали побег Эмила?
Мария в ответ только улыбнулась:
— Почему же господин Попов не рассказал вам? Я ничего не знаю.
Петров приказал увести Молдованову. И старика. В сущности, он дал им возможность осведомить друг друга о том, кто что говорил.
Потом он занялся Марусей. Затем Белиной. Эти женщины наверняка знают что-нибудь. И пока шло следствие, пока избитые женщины лежали на цементном полу, а Гармидол спрашивал, бить ли еще или же можно выпить, Петров думал о другом…
— Господин Гешев, все уже поздравили вас — вы обнаружили радиостанцию большевиков. — Петров наклонился к своему шефу и почти касался губами его уха. Певица кричала с эстрады, а трое цыган кружились за ее спиной. Со стороны кухни доносились крики официантов, и это раздражало.
— Господин Гешев, если мы не сумеем схватить остальных советских агентов в Софии, разве это успех? Господин Гешев, давайте найдем способ проникнуть в их дипломатическую миссию. Давайте докажем существование большого заговора против нас, против его величества. Давайте найдем способ… будто Пеев продолжает действовать, хотя он и арестован.