— Входи, входи же!
Певица протянула руку:
— Грета.
— Гиргина Григорова Данчева. Так будешь представляться мне. Садись. Закуривай, если куришь. Сигареты на столике.
Певица вдруг побледнела. Руки заметно дрожали, когда пальцы нащупывали сигарету в коробке. Самодовольный Гешев рассматривал ее с головы до пят:
— Расскажи что-нибудь о себе.
— Да что рассказывать, господин начальник. Во время ужина пою. Если у меня бывают гости, часть того, что они потратят, идет в мою пользу.
— Что ты скажешь, если я поручу тебе одно дельце? — Он показал ей фотографию. — Запомнила этого человека?
— Я видела его раньше.
— Так. Завтра в пять будешь у озера в Борисовском саду. Там будет гулять этот человек. Он русский, из советской дипломатической миссии. Ты подойдешь к нему и попросишь принять тебя на работу в миссию хотя бы уборщицей. Скажешь ему, что ты безработная, любишь Россию. Можешь добавить для большей убедительности, что ты не коммунистка. Потом ты должна улучить удобный момент и взять его под руку. Одним словом, ты должна все сделать так, словно ты влюблена в него. Ясно?
Певица заулыбалась.
— Зачем вам этот балаган?
— Послушай, Грета, этот человек мне очень нужен. Мне нужно сделать снимочек — он с женщиной. Ты очень подходишь для этой цели. Понимаешь?
— Нужен вам он, а сниматься буду я.
— Не строй из себя невинность! Ты снимаешься в трактирах голая, а я не прошу этого.
— Но ведь он дипломат.
Гешев вышел из себя. Она явно набивала себе цену.
— Не советую тебе портить со мной отношения. За эту услугу я тебе хорошо заплачу. Пятьдесят тысяч левов. Снимки хранить буду я. Как раз расплатишься за дом в Княжево.
Женщина так и обмерла. Значит, и это известно господину.
— Ну садись! — крикнул Гешев. — Возьми ручку и пиши жалобу на этого господина! Садись же!
Женщина села.
— Итак, пиши. Моя фамилия…
Певица писала, наклонившись над столом. Нижняя губа у нее отвисла и дрожала. Она повторяла слова Гешева.
— А меня не отправят потом в каталажку за эти «признания»?
— Уж не воображаешь ли ты, что мешаешь мне? Пиши, пиши.
В канцелярию следственного отдела принесли показания Бончо Белинского. Чиновник написал на листке бумаги «умер от разрыва сердца» и прикрепил его к папке. Но утром сообщили, что Белинский только потерял сознание и снова открыл глаза. Врач был поражен: искривленный позвоночный столб, по которому прыгали, чтобы «выправить горб», сломанная левая рука и трещина в черепе… а человек жив и просит воды.
В показаниях Белинского не содержалось ничего интересного. В пять часов Гешев собирался предпринять что-то важное и потому распорядился, чтобы пятеро агентов хорошенько выспались. Он выделил и трех филеров для какой-то особой операции. Но когда увидел запись показаний Белинского и узнал, что он ожил, рассмеялся:
— Ничего, господа, я побеждаю, как видите.
Он углубился в показания и ногтем отмечал строки, казавшиеся ему наиболее интересными. Попытался нащупать звонок.
Полицейский буквально ворвался к начальнику. Гешев всей ладонью нажал на звонок, и вот уже по всему коридору раздались тревожные сигналы.
— Немедленно отправьте людей в «Эльфу»! Пусть приведут ко мне Манола Божилова. По дороге дайте ему несколько оплеух! Упомяните о расстреле!
Гешев торопился. Для него следствие по делу Пеева перерастало в нечто очень крупное. Петров уловил, что требуется. Во дворце не понимали намерений генералов. Генералы не понимали дворец. Полиция не понимала ни дипломатов, ни дворец. Немцы же пытались вырвать из доктора что-то очень нужное им.
…Около озера в Борисовском саду уже стояли на посту филеры. Со стадиона «Юнак», где у военных есть специально оборудованный телефон, полицейские должны позвонить в Дирекцию полиции и сообщить, что объект приближается. В то же самое время Гиргина выйдет из дома на улице Ивана Асена и направится на бульвар Николая Николаевича. Гармидол должен встать со скамейки и проследовать к объекту. Двое филеров-боксеров будут находиться в двадцати шагах от него. И все надо проделать как полагается.
Тот, на кого они нападут, будет убит «возлюбленным его любовницы». Иными словами, за Гиргиной будет «следить» ее ревнивый «любовник». Он-то и застанет ее врасплох на месте преступления. Одним словом, разыгрывалась пьеса в трех действиях: первое — смерть коварного любовника, второе — дипломатический скандал, третье — еще неизвестно.
Прежде чем пойти смотреть первое действие, Гешев приказал привести к нему доктора Пеева.