Это он понял бы. В свое время немцы сопровождали его даже на территории враждебных стран, где он был аккредитован. Они путешествовали, выдавая себя за датчан. У них были датские паспорта, зарегистрированные в нейтральной Швеции, куда они «бежали» от Гитлера. И еще одно: почему ему не разрешили вернуться через Москву? Почему японцы не разрешили это и трем торговцам, чтобы послать его сюда, где любой может следить за ним? Нет, это не охрана. Значит, что-то происходит. Но что именно?
Машина остановилась в какой-то деревушке. Шофер вышел из машины, чтобы налить в радиатор воды. Из-за жары двигатель перегрелся. Панайотов тоже вышел прогуляться. И сразу же увидел немецкую, типичную немецкую физиономию одного из тех, кто следовал за ним из Токио. Стало очевидно, что гестапо преследует вполне определенные цели.
Шофер снова сел за руль:
— Господин посланник, прошу вас, не выходите из машины, — и улыбнулся. — Мне приказано быть в вашем распоряжении до самой Анкары. После этого я уже не несу ответственности за вас. Тем более что я и охраняю вас, и веду машину.
— Мой багаж…
— О, не беспокойтесь, господин посланник. Он следует в грузовике и прибудет через три-четыре часа после вашего приезда в Анкару.
Багаж уже тщательно проверили. Каждую вещь в отдельности. Пересняли каждую страничку из записных книжек, обложки книг, которые он вез с собой. Попытались даже подпороть подкладку пиджаков, чтобы проверить, нет ли чего-нибудь в вате на плечах. Проверили, нет ли чего в обуви, под подметками. В термосах.
Шофер-офицер ничего не знал о планах гестаповцев. Его уведомили только об одном: болгарский посланник в Анкаре просил, чтобы господин Панайотов прибыл целым и невредимым в столицу Турции, чтобы он находился вдали от пассажиров поездов и чтобы его никто не беспокоил. Ему приказали особенно внимательно следить за тем, чтобы он не имел никаких точек соприкосновения с простолюдинами и вообще приехал бы «герметически закупоренным» в машине. Следовательно, этот господин посланник вез какие-то тайные вещи или документы в своем портфеле. Или его уже решили убрать с дипломатического горизонта.
Элегантный господин стоял на перекрестке напротив болгарской дипломатической миссии и улыбался детям, катавшимся неподалеку на велосипедах. Детям из мира богатых.
Вдруг он оживился, увидев машину с анкарским номером. Именно номер машины послужил причиной тому, что господин перестал изображать из себя беззаботного человека.
Машина с знакомым номером остановилась. Из нее вышел только тот, кто вел машину. Элегантный господин поспешил к машине. На заднем сиденье он увидел измученного длинной дорогой Янко Панайотова. Шофер уже входил в здание миссии, когда обернулся и увидел элегантного господина. Уже нельзя было предотвратить нечто очень важное: незнакомый господин наклонился и говорил что-то через открытое окно автомобиля.
— Господин Панайотов, «Тан» в опасности. «Боевой» арестован. Вы, надеюсь, понимаете, что все это означает? Ваша безопасность в Турции обеспечена.
Шофер схватил элегантного господина за руку:
— Ваш паспорт, прошу!
Господин улыбнулся и протянул документы. Он оказался австрийским экспертом по вопросам рекламы, представителем трех фирм, объединившихся до конца войны. Торговля шерстью и шерстяными текстильными изделиями. Внешне он походил на славянина.
Янко Панайотов вышел из машины и обратился к шоферу:
— Весьма благодарен вам. Наша дипломатическая миссия здесь, но я не могу явиться в таком виде к своим коллегам. Пойду приведу себя в порядок.
И пошел. Ноги онемели от долгого сидения в машине. Он был совсем близко от Болгарии и через три часа ему предстояло выехать в Стамбул, а завтра утром пересечь границу у Свиленграда. Сашо арестован! Он обернулся, чтобы снова увидеть элегантного господина, без сомнения, человека из советской разведки, но тот уже исчез. Шофер вертел диск аппарата в телефонной будке, чтобы сообщить о случившемся. Ну и что? Раз товарищи сумели предупредить его, они найдут способ охранять его в Турции, где каждому предоставлялась возможность действовать: и гестапо, и англичанам, и американцам, и советским людям.
Через полтора часа, покидая гостиницу, Панайотов позвонил по телефону своему коллеге в болгарскую дипломатическую миссию:
— Прошу вас, передайте от моего имени привет господину Богдану Филову. Сообщите ему, что мы увидимся после войны. Да, после войны. Не сейчас. Только это, коллега. Нет, благодарю. Нам нет смысла встречаться. Я теперь уже никто. Уезжаю в Ирак. Буду жить там.