В записной книжке у него лежал билет на поезд в Стамбул.
Эмил спросил Анну:
— Как дети?
Анна сразу уловила волнение. Муку. Вопрос этот давно вертелся у него на языке.
Анна пожала ему руку.
— Николаю хорошо, Эмил.
Она неторопливо стала рассказывать о том, что произошло после ареста Белины.
Ребенок остался у хозяйки квартиры. Женщина не знала, что делать. Полицейский инспектор заявил ей:
— Эй ты, запомни, этот ублюдок должен умереть с голоду. Считай, что он сирота.
Хозяйка расплакалась.
— Не распускай нюни! Тебе не разрешается заботиться о нем! Отберем у тебя карточки на продукты, если попытаешься кормить это коммунистическое отродье. Ясно?
И ушел. Хозяйка рассказала в квартале, что произошло и как ее запугивали. И поскольку она боялась, что его убьют, повсюду водила с собой. Малыш все время плакал и звал мать и отца. Но как только видел полицейского, умолкал и смотрел в землю.
— Тогда пришла какая-то женщина. Хозяйка и раньше видела ее. Это будто бы ваша тетя из Поповской околии. Как я поняла, она нарочно не сказала хозяйке, из какого она села. В целях безопасности. Взяла с собой ребенка, и все. Мы получили известие из Попово, что Николаю там хорошо. Он здоров и часто говорит: «Когда вырасту большой, буду таким, как папа!»
Эмил впился зубами в руку. Физическая боль должна подавить желание кричать. Да, у него есть тетки в Поповской околии. Добрые, мягкосердечные со своими, жесткие с чужими. Они наверняка уберегут Николая и найдут для него искренние улыбки.
— А Румен в Дряново. Как только арестовали Марусю, мы сообщили туда. Нашли способ предупредить Владковых. Вместе с одним товарищем послали Румена в Габрово, а там его забрали родственники.
Знаешь, Эмил, Румен нашел себе друзей в Габрово за те два дня, что провел там. Нашел себе друзей и в Дряново, а его бабушка… мы послали ей несколько сот левов… не знаю, как умудряется связывать концы с концами… Вечерами старуха завернет малыша в тоненькое одеяльце, сядет около него, чтобы убаюкать, и начнет не спеша рассказывать о гайдуках, о богатырях. Ты слышал, как рассказывают наши старухи?
Румену хорошо. Вот все, что я знаю о нем, как, впрочем и о Николае. Ты же знаешь свою тетю. Она вырастила шестерых детей. Ты догадываешься, о ком идет речь? А мы ей послали не больше тысячи левов. Вечерами ребенок бросается ей на шею и кричит: «Я не поеду в Софию! Пусть мама и папа приезжают сюда! Приедут ведь?»
Эмил улыбался. В глазах у него стояли слезы.
— Послушай, Эмил, при создавшемся тяжелом положении, когда и твой отец, и Белина в тюрьме, это отличный выход из положения.
— Спасибо.
Он встал. Подошел к окну. Прислонился лбом к стеклу. Анна оставила его одного. Она знала, что так Эмил мог стоять часами. Позже она решила рассказать ему о самом плохом:
— Знаю, что тебе тяжело, но ты мужчина и вынесешь все… В прошлый понедельник твой отец, Белина и Мария Молдованова отправлены в концентрационный лагерь…
Эмил знал: бешеная злоба полиции после убийства генерала Лукова в феврале, после ликвидации вдохновителя убийц Сотира Янева, депутата и председателя комиссии парламента по «внутренним делам царства» обрушится на доктора Пеева и других. И все же ему стало легче.
За два дня до ареста Эмила Сотир Янев упал на улице, сраженный пулей. А это означало, что фронт пересекает не только горы, но и площади фашистской крепости.
Вернулся Эмил Марков. Прежде всего он спросил о здоровье Эмила. Потом попросил разрешения передохнуть. Подремав минут пятнадцать, вскочил. Улыбнулся. Обнял Попова.
— Теперь поговорим о деле. Ты снова должен заняться своей работой радиста и радиотехника. Движение Сопротивления растет с каждым днем, и потребность в радиостанциях становится все острее.
В доме у бай Димитра есть подвальное помещение, а в нем верстак и инструменты. Эмил мог бы заняться теми радиостанциями, что не успел собрать в «Эльфе».
Эмил Марков прикрепил к Попову Анну Рачеву. Поручил ей отправиться в «Эльфу» и разыскать Манола Божилова. Надо получить от него материалы, не собранные до конца радиостанции и кое-какие особенно важные инструменты.
Всех остальных арестовали. На свободе остался только Манол. Анна сразу узнала рабочего, описанного Эмилом Поповым. Понесла электроплитку будто бы для ремонта. Подошла к нему и между объяснениями, какой ремонт требуется, коротко сообщила:
— Эмил Попов просит, чтобы ты передал инструменты и материалы для радиостанции. Вы об этом договорились еще на Витоше.