Над затемненным городом неслись свинцовые облака. Дул порывистый ветер. Холодные капли дождя хлестали Марию Молдованову по лицу. Уже пятую ночь девушка стояла до полуночи на Орханийском шоссе, в двухстах шагах от конечной остановки трамвая номер три в Подуяне. Эмил должен бежать. Он непременно убежит. Она убеждена в том. Ее только беспокоила судьба Белины. Полиция обрушит на нее всю свою злобу. Возможно, именно из-за нее Эмил никак не решится вырваться от них. И все же он должен бежать. Ведь он так нужен товарищу Эмилу Маркову.
Трамваи стали ходить совсем редко. Время от времени проносились полицейские машины. В одиннадцать пятнадцать показалась колонна машин: впереди машина командира, за ней три грузовика с жандармами. Она видела, как утром они направлялись в Новоселци. Жандармы орали, пели, свистели. Мария спряталась, чтобы не заметили ее. Утром они снова дико орали. Она с ужасом смотрела на эту орду. Какой-то человек без плаща перешел мост через Перловскую реку. Он шел быстро, слегка наклонившись вперед — из-за встречного ветра трудно было идти.
Мария замерла. Сердце бешено забилось. Эмил! Убежал! Ее охватила радость. Спасен!
Мария пошла ему навстречу, взяла его под руку. Его судьба казалась ей нелепой: отличный техник и радист, скрытный и необщительный человек, и за всем этим, в сущности, скрывалась болезненная чувствительность и неприметный посторонним революционный альтруизм. Она знала его стремления. Эмил мог стать лучшим радиоинженером, и он стал бы им. А он теперь шагал рядом с ней, переживая за Белину, и не просто переходил на нелегальное положение; Эмил полностью перестраивался в связи с переходом на новую работу. Он мог стать великолепным преподавателем по прикладной радиотехнике.
…Улица Церковная. Перегороженный двор. Через него надо пройти во второй двор, затем в третий. Дом номер десять.
Дом погружен в темноту. Дверь оставлена незапертой. В одной из комнат послышался какой-то шум. Кто-то чиркнул спичкой, чтобы зажечь свечу. И вот в дверях показался Манол Божилов, рабочий из «Эльфы», которого Эмил почему-то не очень ценил.
— Наконец-то! — сказал Манол.
Эмил сел на стул. Закрыл глаза. Теперь он обязан жить только задачами борьбы с реакцией, во всяком случае в ближайшее время у него нет права отвлекаться от того, что будет составлять жизнь его как революционера, находящегося на нелегальном положении.
— Дайте на вас посмотреть, — проговорил Манол и сел у окна. Мария — напротив него.
— Обстановка ясна, как никогда, — сказал Эмил. — Завтра вечером должен прийти Бончо Белинский и вы оба. Надо уточнить некоторые вопросы.
Молдованова кивнула. Все это время она не сводила с него глаз. Он показался ей очень бледным, похудевшим. Она любила какого-то нереального человека, как две капли воды похожего на Эмила. Тот же голос. Та же внешность. Душевность. Существующий только в ее воображении смотрел на нее глазами Эмила. Как жестока судьба! А если бы можно было все переменить! Если потребуется встать под дула винтовок карательного взвода вместо Эмила, она встанет. Причем добровольно.
Мария была счастлива: Эмил свободен, полиция уже не властна над ним. И этого было достаточно.
Эмил смотрел ей в глаза. Казалось, он улавливал ее мысли. Ему хотелось сказать ей, что на всем земном шаре нет человека, достойного ее. А из-за него она только волнуется. Но не он виноват в этом. Он пытается снова стать воином, чего бы это ни стоило.
Мария протянула руку:
— Спокойной ночи!
Манол объяснял что-то и, как ей показалось, успокаивал только самого себя.
— Сегодня, завтра и послезавтра можешь не беспокоиться; хозяева будут в деревне. Завтра ночью попытаемся найти другое место.
Эмил остался один. Он стоял у окна и смотрел, пока Мария и Манол не скрылись из виду…
Обрадованный Белинский пришел к Эмилу. Его удачный побег он считал настоящей победой. Манол нервничал. Молдованова была какой-то рассеянной. Все четверо расположились на кухне.
Каждый уже знал свои задачи: Манол найдет квартиру, Бончо вместе с Марусей, сестрой Эмила, обеспечит удостоверение личности и пропуск, а Молдованова спрячет радиостанцию и мины в другом месте — подвал «Эльфы» все же ненадежный тайник.
Эмил выглядел уже лучше. Он побрился, выгладил костюм, выстирал рубашку. Стал спокойнее. Когда смотрел на Марию, выражение его глаз менялось, и девушка чувствовала это.
Следующей ночью Манол пришел один. Принес немного хлеба и брынзы. Идя на новую квартиру, Эмил перекусил. Впервые в жизни он испытывал смутное недоверие к человеку, который в данный момент являлся единственным его помощником. Его раздражала чрезмерная осторожность Манола, с трудом скрываемый страх перед всемогущей полицией. Впервые в жизни ему не хотелось благодарить человека, добровольно вызвавшегося помочь ему. Неизвестно почему овладевший Манолом страх казался ему скрытой угрозой, которая со временем дорого обойдется ему.