— Иди скажи Петрову, чтобы не перебарщивал. И чтобы через пять минут приволок ее сюда.
Полицейский вернулся и растерянно произнес:
— Господин начальник, господин следователь Петров передал ее Гармидолу… и тот за пятнадцать минут разукрасил ее так… Она потеряла сознание.
Гешев устало пожал плечами:
— Ничего. Пусть завтра попробуют, как она переносит электрический ток. Надо поработать над ее прической и сделать ей «маникюр». Но пусть не перебарщивают. Пусть только вырвут ей ногти. И пусть задают ей только такие вопросы: кто из рабочих «Эльфы» коммунист? Где скрывается Эмил Попов и кто поддерживает с ним связь?
Полицейский отдал честь и повернулся кругом. Его обязанности сводились к тому, чтобы передавать подобного рода сообщения. И только иногда, когда у него было плохое настроение, он отправлялся подзаняться с каким-нибудь самоуверенным арестантам. Он любил вскочить арестованному на грудь и прыгать, прыгать, пока ему не крикнут, что он уже отправил допрашиваемого к святому Петру.
— Ты к ней не прикоснешься! Слышишь? — крикнул ему вслед Гешев. Это значило, что девушку будут мучить больше, чем других, но сохранят ей жизнь.
Петров решил, что очная ставка деда Николы и Молдовановой позволит ему, если не из реплик, которыми они обменяются, то из взглядов, сделать вывод, на кого из них следует направить свои усилия. Петров считал, что Никола Гешев, несмотря на свою опытность, возможности, которые ему дает самый высокий полицейский ранг, ошибся. Молдованову нужно было оставить на свободе, но прикрепить к ней филера, который следил бы за ней круглосуточно. Как же начальник не подумал о второй стороне истории доктора Пеева — Эмиле Попове! Не лишена интереса и возможность подкрепить документами, хотя бы для внешнего мира, и обосновать утверждение, что коммунистическая партия целиком и полностью служит советской военной и политической разведке. Да, господин Гешев не догадался об этом. И пока врач Дирекции полиции приводил в чувство девушку, избитую до полусмерти Гармидолом, Петров думал, как бы сделать свое предложение, но так, чтобы не обидеть всемогущего шефа. Да, всемогущего. Всего два часа назад он совсем потерял присутствие духа, когда позвонили из дворца и какой-то телефонист свирепо орал в трубку:
— Адъютант его величества хочет говорить с господином Николой Гешевым!
А час назад звонил господин министр просвещения и просил связать его с господином Гешевым. Получалось так, что все большее и большее число людей самых различных званий и рангов хотели поговорить с господином Гешевым.
Петров знал, в чем причина такой быстрой перемены в отношении к Гешеву. Ни для кого не было тайной, что это объяснялось его успехом в молчаливой войне с доктором Делиусом. Многие считали даже, что адмирал Канарис свои интересы в Болгарии доверяет именно Гешеву. И что «метеорологи» Делиуса постепенно начинают перебазироваться в Южные Родопы и ориентироваться на Турцию. И все это в момент, когда полиция как единое целое и каждый ее шеф в отдельности становились местными отделениями имперской полиции. Вот чем объяснялась наглость Гешева. А ведь еще в прошлом году за подобные дела нынешний всемогущий начальник потерял бы свой пост и пошел бы, лишившись всякой власти, искать счастья в другом месте.
— Господин премьер-министр, я не согласен с вводом нового человека в кабинет министров! Ваш кандидат мне не симпатичен. Если хотите, я могу обосновать свое мнение. Хорошо, я представлю вам документацию. Хотите письменно? Как прикажете…
И премьер-министр заявил во дворце, что нецелесообразно снимать Бориса Йоцова с поста министра просвещения. Кое-кто из людей Божилова решил поставить на это место более близкого человека, чем профессор, но никто не посмел серьезно возразить.
— Дорогой, раз господин Гешев принял такое решение, как же я могу принять другое? Ведь Гешев знает всю подноготную. Он и бог.
«Очная ставка деда Николы и Марии Молдовановой. Хорошо. Но иногда подобные очные ставки давали обратный результат. У этих людей есть одна неоспоримая особенность, известная всем, кто знает их, сознает их твердость, чувствует их несгибаемую волю и боится… Ну да ладно. Возможно, именно взгляды, внезапные неподготовленные реакции хоть немного помогут», — думал Петров. Ему было ясно одно: Мария не знает, где находится Эмил, да это и не столь важно в данный момент.
Пусть все обойдется с этой поставленной «сверху» задачей, и тогда он внесет свое предложение относительно дальнейшего ведения следствия. Очная ставка. Хорошо. Но по существу, что здесь хорошего? То, что двое, если они опасаются кого-то, предупредят друг друга, что им следует скрывать или, встретившись, обретут мужество?