— Как поживаете, мистер Лэм? — спросила она с показной вежливостью и хотела было пройти мимо, но я не посторонился.
— Что-то вас беспокоит, Сандра? — спросил я.
Девочка кивнула, потом внезапно попыталась все-таки проскользнуть мимо.
— В ее деле для нас нет ничего интересного, — объяснила Берта. — Мы не заработаем на нем ни цента.
Я обнял девочку за плечи.
— Подождите, Сандра. Расскажите мне, что случилось.
Берта посмотрела на меня с недоумением.
— Она мне уже все рассказала. Говорю тебе, что мы не сможем ей ничем помочь.
— Так что же все-таки произошло, Сандра?
Теплота моей руки, обнимавшей ее за плечи, и простая человеческая симпатия оказались свыше ее сил.
Она припала лицом к моему плечу и заплакала, вздрагивая от всхлипываний.
— Черт возьми, я ненавижу слезы и сцены! Уведи ее отсюда! — не выдержала Берта.
— Мы уходим, — ответил я.
— Я хочу с тобой поговорить! — закричала Берта мне вслед.
— Говори сейчас. Садитесь, Сандра. — И я подвел девочку к креслу. Она с сомнением посмотрела на миссис Кул, потом села на самый его краешек.
— Поверь, там нет ничего такого, что могло бы нас заинтересовать. Она хочет найти своего дядю Эмоса.
Если Эмос еще жив, то должен унаследовать деньги и в этом случае часть их даст матери Сандры, если, конечно, не передумает. Ее мать тогда сможет оплатить свои медицинские расходы: похоже, она больна и не в состоянии больше работать. Даже в том случае, если вы найдете ее дядю, нет никакой гарантии, что он вообще собирается выделить ее матери какие-либо деньги. Я уже сказала, гонораром для нас здесь и не пахнет.
Поэтому, ради всего святого, позволь решать все мне и уведи отсюда этого ребенка.
Я взял Сандру за руку и вывел из личного офиса Берты Кул, направляясь в свой офис, расположенный по другую сторону коридора.
Элси Бранд, мой секретарь, посмотрела на девочку, и в ее глазах сразу затеплилась симпатия.
— Зайди ко мне, надо кое-что записать, — попросил я.
Элси села рядом с Сандрой на диван и обняла ее за плечи.
— Так что же случилось? А?
Сандра вытерла глаза, потом улыбнулась мне и Элси, как настоящая леди, и выпрямилась. Элси Бранд, повинуясь какому-то шестому чувству опытного секретаря, сразу все поняла и сняла руку с плеча Сандры.
— Почему вы пришли именно сюда, Сандра? — спросил я.
— Я смотрю телевизионные шоу и знаю, что должен делать хороший частный сыщик. Один мой друг, он работает в библиотеке, рассказывал мне о вашем агентстве «Кул и Лэм», и я решила, что, если со мной что-нибудь случится, прежде всего приду к вам. И пришла, но вас не было, и меня согласилась принять миссис Кул.
Так что же все-таки случилось? — спросил я в который раз.
— Дядюшка Эмос…
— Как его зовут?
— Гейдж, Эмос Гейдж.
— Ну, и что с ним?
— Дядюшка Эмос… ну, он немного странный.
Я понимающе кивнул.
— Он принимает таблетки, ну… наркотики, напивается… Ни мама, ни я не можем на него повлиять. Мама говорит, что он не здоров, что он не в силах ничего с собой поделать, что это такая же болезнь, как если бы у меня была корь.
— А где он сейчас, твой дядюшка?
— Пустился в один из своих обычных загулов и еще не вернулся. Написал маме, что его запой кончился и он добирается домой на попутных машинах, но до сих пор так еще и не добрался.
— Где он живет?
— У него свой дом, недалеко от нас. Дядюшка Эмос хорошо относится ко мне и к маме.
— Он что, брат твоей мамы?
— Нет. Моя мама была замужем за его братом, моим отцом, потом он умер, и мама вышла за Джеймса Идена, ну а потом они разошлись. Дядюшка Эмос очень добрый человек, он очень хорошо к нам с мамой относится, — повторила девочка.
— И что же случилось?
— Дядюшка Эмос получает деньги фонда опеки. Теперь он дает маме по тридцать долларов в месяц, а в этом месяце по какой-то причине он этих денег не получил. Во всяком случае, мы его еще не видели.
— И он вам не звонил?
— Нет. — Она покачала головой. — Он просто прислал открытку, — снова повторила она, — что он на пути домой и придет к нам сразу, как вернется, но… он так и не приехал.
— Откуда же твой дядя получает эти деньги?
— Из фонда опеки. Деньги ему оставил его дядя — Элберт.
— Тебе известно, сколько он оставил денег?
— Я только знаю, что там их очень много и дядя Эмос пока наследовал лишь часть из них. Позже он получит много больше.
— Твоя мама обо всем этом знает?
— Конечно. Он же дает маме тридцать долларов в месяц.
И обещал, что, когда получит всю сумму, будет ей давать намного больше. Но для этого дядюшке Эмосу должно исполниться тридцать пять лет. Он еще сказал маме, что завещает ей все в случае смерти. Мы с мамой единственные, кто по-настоящему ему близок. Мы его очень любим.
Я посмотрел на часы.
— Мне необходимо увидеться с Бертой Кул по очень важному вопросу. Она ждет меня. Ты, Сандра, поговори пока с Элси Бранд, дай ей свой адрес, телефон, мамино имя. И отправляйся домой. Кстати, ты хорошо знаешь, как доехать до своего дома?
Она бросила на меня испепеляющий взгляд.
— Конечно, мне же почти пятнадцать!
— Хорошо, тогда отправляйся домой, и, как только мы что-нибудь выясним, сразу же дадим вам знать.
— Но миссис Кул сказала, что вы не можете заняться этим делом, что вы разоритесь, если будете заниматься всякой ерундой, — заморгала глазами Сандра, готовая вот-вот расплакаться.
Я хорошо знал Берту Кул — сверкающий бриллиант!
Но внешность ее обманчива: внутри у нее сердце, сделанное из стали и цемента. И все же я ободряюще кивнул Элси.
— Пошел в клетку льва, а ты пока подготовь всю необходимую информацию.
Глава 2
Берта Кул временами напоминает мне огромный моток колючей проволоки. Вот и теперь она смотрела на меня с нескрываемой враждебностью своими маленькими пронзительными глазками.
— Волшебный принц из сказки! Дед Мороз! А я, конечно, как всегда, старая злая ведьма!
— Я просто хотел уяснить, чего же хочет от нас эта девочка.
— Ей хочется, чтобы к ней отнеслись с симпатией, расположением, состраданием. И все это в тебе есть, Дональд Лэм, и это худшая часть твоего существа. В тебе живут отвратительные качества, присущие всем мужчинам. Стоит только женщине любого возраста пригорюниться и выдавить из себя слезу, вы сразу разрешаете ей положить головку к вам на плечо и спрашиваете, чем можете помочь. Если бы ты не был таким законченным дураком, то многое бы понял в этой жизни. У этой незаконнорожденной есть мать, к тому же достаточно хитрая: посылает подростка в сыскное агентство только для того, чтобы вызвать к себе жалость, а не потому, что очень плохо себя чувствует.
Я стоял и слушал, расплывшись в улыбке.
— Ты хотела со мной о чем-то поговорить?
— Я не уверена, что вообще хочу тебя видеть! — взорвалась Берта. — Ты и твои необыкновенные манеры!
Твое мягкосердечие! Видит Бог, Дональд, если бы не я, ты бы разорил наше чертово сыскное агентство в первые же тридцать дней его существования.
— Это может подождать?
— Что может подождать?
— То, о чем ты хотела со мной поговорить.
— Черт, конечно нет!
— В таком случае…
— О нет, это не так уж важно, — с сарказмом перебила она меня. — Всего пять сотен долларов в качестве предварительного гонорара, пятьдесят долларов за каждый прошедший день, триста долларов на расходы и пять сотен дополнительно, если мы сможем решить поставленную перед нами проблему в течение недели.
На пальцах Берты зловеще сверкнули бриллианты, когда она в ажиотаже размахивала руками.
— Но нет, мы этого не желаем! Мы слишком горды и независимы, чтобы беспокоиться о деньгах! Забудем о расходах, которые ложатся в подобных случаях на администрацию офиса! К черту наличные, пока мы гоняемся за миражами! Фирма «Кул и Лэм» отныне работает только с детьми!
Постепенно Берта начала успокаиваться. Сказала будто в телефонную трубку: