- Товарищ майор, у меня все. Надеюсь, не задержал…
- Если вы закончили, то поехали, - никак не отреагировав на извинения Пинчука, сказал Кайманов, а сам подумал:
«Все-таки, на кой черт сюда поперся этот нарушитель? Чтобы запутать следы? Чьи следы?.. Забрел на КСП и тут же вернулся? Зачем? Чтобы отвлечь на себя преследователей? А кто может поручиться, что он пришел один, что нет еще какого-нибудь сюрприза?»
Когда сели в машину и выехали на шоссе, Воронцов спросил:
- Что можно сказать насчет этих следов, товарищ майор?
- Ну, что можно сказать?.. Побывал здесь человек никчемный, какой-нибудь бродяга-зимогор. На КСП попал по дурости или по чьей-либо указке. Дальше КСП не пошел, значит, шел без смысла. А может быть, и со смыслом: привлечь к себе внимание… Роста ниже среднего, худой, на правую ногу прихрамывает, обувь тридцать девятого размера. Чарыки носить отвык: жмут они ему, из сыромятины сделаны, ссохлись. От чарыков и охромел… Ну, что еще?.. Ходит расхлябанно, ступни ставит врозь, плетется шаляй-валяй. Одет в ватник, домотканые штаны, курит терьяк-опий.
Заметив сдержанную улыбку на лице Пинчука, Кайманов умолк.
- Вы так расписали нарушителя, товарищ майор, - сказал Пинчук, - как будто знаете его сто лет: и в ватную телогрейку одет и терьяк курит, еще и прихрамывает…
- Когда задержим, увидите, - ответил Кайманов.- Кроме того, что в ватник одет, еще и небрит…
Пинчук и Воронцов переглянулись, промолчали. А Кайманов подумал:
«Насчет того, что «не брит», может и зря сказал. Но ведь наверняка небрит! Эти замухрышки раз в году бреются, а терьякеш в горах не первый день…»
В предутренней темноте по обеим сторонам шоссе угадывались то виноградники с низкорослыми, скрюченными лозами, то невысокие дувалы, сложенные из камня-плитняка.
Газик круто свернул с проселка, подъехал к заставе. На крыльцо выбежал дежурный:
- Товарищ майор, разрешите обратиться к лейтенанту Воронцову. Товарищ лейтенант вас к телефону.
Офицеры вошли в канцелярию. Воронцов взял трубку.
- Семин?.. У родника Ак-Чишме?.. Никого нет?.. И следов никаких?.. Армейские сапоги?.. Что ж вы собственные следы не узнаете?
Кайманов молча наблюдал, как на лице Воронцова все заметнее проступало выражение досады. Положив трубку, лейтенант оглянулся на майора, словно ожидая от него объяснений. Тот снял трубку, доложил коменданту:
- Товарищ майор, всей группой выезжаем к роднику Ак-Чишме. Прошу дать указание начальнику соседней заставы - блокировать ущелье в районе урочища Кара-Тыкен. В случае появления неизвестных, будем действовать вместе.
«Ах, Семин, Семин, - мысленно посетовал Кайманов,- что-то ты там, друг сердечный, опять недосмотрел! А ведь сколько на тебя одного и времени и сил потрачено!..»
Знакомство майора Кайманова с ефрейтором Семиным состоялось еще в прошлом году, когда Семин только прибыл на заставу с учебного пункта. Кайманов проводил на местности занятия с молодыми солдатами, а после занятий, отпустив группу с сержантом, сам решил пройтись лощинкой, посмотреть-нет ли выводков горных курочек. Шел, шел, да и заметил, что солдаты на вышке неподалеку от заставы Воронцова очень уж бдительно несут службу. Только смотрят в бинокль не вокруг, а все в сторону границы, как будто именно оттуда ждут нарушителя.
Кайманов скрытно, со стороны кустов, зашел к вышке, постучал камнем по опоре:
- Есть кто живой?..
Семин, худощавый, жилистый, вытянул шею, посмотрел вниз и ответил:
- Есть…
А сам не знает, что ему делать: то ли документы спрашивать, то ли тревогу поднимать.
Кайманов видит такое дело и спрашивает:
- Подскажи, браток, как тут ближе за кордон пройти?
Ну, Семин понял, что его разыгрывают, и говорит:
- Я вас, товарищ майор, сразу узнал. Видел еще, когда вы у белых камней стояли.
- Молодец, что кого-то у белых камней видел, бдительный часовой. Только я с другой стороны, от кустов ежевики подходил. А почему ты решил, что именно меня видел?
- А вы с группой вон в том распадке занятия проводили…
- Так то не я проводил. То мой брат-близнец. Он тут у вас живет. А я за кордоном живу. Оттуда пришел, туда и возвращаюсь…
Семин молчит, соображает, что ему делать, а Кайманов и говорит:
- Пока мы тут, милый, с тобой рассусоливаем, тебя вместе с вышкой и твоим наперником очень даже просто можно и за кордон унести…
После этого Кайманов несколько роз приезжал к Воронцову не заставу, брал Семика вместе с другими молодыми солдатами, учил уму-разуму… И вот опять что-то там у Семина не получилось…