Носов Евгений Валентинович
Переезд
Носов Евгений Валентинович (Новосибирск)
ПЕРЕЕЗД
Солнце пекло. Мухи попрятались в тени. Трезор Барбосович Костогрызов, солидный пес с признаками благородства на угрюмой физиономии, возлежал на траве, скрываясь за добротной конурой. Трезор Барбосович находился на службе. Дело, надо полагать, серьезное, ответственное. Костогрызов так и полагал - он бдил, несмотря на полуденный зной. Чай, не казенное охранял, а хозяйское, стало быть, и свое.
Покой и равнодушие царили в просторном полупустом дворе. И вдруг покой нарушился неслыханной по наглости выходкой какого-то замухрышки воробья. Трезор Барбосович в изумлении широко раскрыл глаза: воробей клевал мозговую кость, которая терпеливо ждала обеденного часа, чтобы доставить удовольствие Костогрызову, ему и только ему!
Грозный рык вырвался из груди Трезора Барбосовича. Воробей моментально исчез, словно испарился от гневного взгляда.
- Вконец обнаглели, на чужое зарятся!.. - прорычал Костогрызов. Но мысли его были уже далеко.
"Помозговать разве?" - в переносном смысле подумал Трезор Барбосович. Вопрос показался ему серьезным и весьма своевременным. Да и чутье подсказывало, пора, мол. Но тут за забором послышался веселый лай Жулика, бездомного по прописке и неунывающего попрошайки и авантюриста по характеру.
- Трезорка! - заполошно прогавкал Жулик. - Пошли на соседнюю улицу: там дома ломают. Говорят, кран подъемный туда приехал, "Като" называется. И бульдозер тоже какой-то импортный. Облаять бы надо?!
- Не Трезорка, а Трезор Барбосович, шантрапа ты беспородная!
Костогрызов Жулика не уважал: "Лишняя, пустая собака, - считал он. - Ну, любит его ребятня с нашей улицы, ну и что? Хозяйством обзаводиться нужно, добро копить, а ему все игрушки... Уж и не молод, а все то же: ни кола, ни двора..."
Трезор Барбосович слышал, как Жулик нетерпеливо перетаптывался с лапы на лапу за заборам, но молчал.
- Трезор, может, пожевать у тебя чего найдется? - не очень уверенно спросил Жулик.
- Поди лучше на кран погавкай.
Жулик промолчал; иного ответа он и не ожидал. За забором стало тихо.
"Помозговать разве?" - снова подумал Костогрызов, но уже в прямом смысле: интерес к мозговой кости пропал до другого, более подходящего для этого настроения. Тем более никто уже не покушался на кость. Трезор Барбосович натужно зевнул, клацнул зубами и принялся за философию.
"Вот ведь, - подумал он, - кто есть Жулик? Дворняга. А кто есть я? Благородный пес из благородного семейства. Это хорошо". - С таким мудрым определением, которым обычно завершалась его философская мысль, он задремал. Уши его сторожко двигались во сне, стараясь уловить звуки перемены в тишине двора...
- Эй, Трезорка, все спишь?! - послышался лай Жулика.
- Работаю, - глухо отозвался Трезор Барбосович, вскидываясь. Он подумал, что молчанием тут не отделаться, не хватало, чтобы Жулик подумал плохо. Костогрызов на работе не спит!
- Тогда слушай новость!..
Трезор Барбосович слухов и сплетен не любил, считая, что все неприятности у его хозяина, как и у самого Костогрызова, происходят именно от сплетен и доносов. Ухо его только слегка развернулось к забору...
- Соседнюю улицу почти уже всю снесли, завтра с нашей выселять начнут! - радостно сообщил Жулик.
- Вот те на! - вырвалось у Трезора. - А как же хозяин?..
Весть о том, что Трезор Костогрызов, а тогда еще просто Трезорка, помещен в уважаемые руки не последнего человека, в семействе Костогрызовых восприняли как должное. Его хозяин занимал не очень солидное, но очень престижное положение среди людей. Правда, чем он занимался на работе и что из себя представляет эта работа, Трезор не знал, да никогда и не интересовался. Хозяин имел солидное хозяйство этого было вполне достаточно. Три четверти дома хозяин сдавал внаем. И правильно, думал Костогрызов, никто уже не скажет, что человек живет не по средствам. Трезор Барбосович понимал хозяина (все большие люди по странному совпадению имеют низкие оклады) и старательно оберегал его хозяйство. Иногда он, правда, недоумевал, почему это квартиранты говорят о хозяине - "хозяйчик" и "сквалыга", но, чувствуя родство с хозяином во взглядах на жизнь, рычал на квартирантов. А те добавляли, что и собака под стать своему хозяину. "А как же иначе? - недоумевал Трезор Барбосович. - У хозяина хватка - позавидуешь! И походить на него приличной собаке не стыдно". И потому он с подчеркнутым старанием рычал на квартирантов.