Автобусный завод в Ельце приступил уже к массовому производству автобусов ЗиС-127, и первые четыре из серийных были отправлены в МИФИ. Потому что четвертого января пятьдесят седьмого года перед студентами распахнул двери новый корпус института (а старый в течение месяца должен был окончательно освободиться) и теперь в Подмосковье требовалось утром и вечером перевозить свыше двух сотен преподавателей. И товарищ Первухин позаботился о том, чтобы эти преподаватели особых неудобств при поездке на работу не испытывали. А Алексей неудобств давно уже не испытывал, в институт он ездил на машине — но раньше-то он ездил фактически в «собственный» Институт прикладных программ, а теперь… Место было хотя и совсем рядом с ИПП, но все же другим — и он несколько раз «по привычке» заезжал не туда. А в первый раз…
Как раз четвертого у него состоялся первый экзамен зимней сессии, и он с огромным волнением зашел в знакомый (но все же совершенно другой) корпус. И сначала он даже и различий особых не заметил, разве что мозаика в холле первого этажа была другой — а полуподвал с раздевалками ему показался «точно таким же». Но уже второй этаж выглядел совершенно иначе: и стены были отделаны деревянными панелями, и двери в аудитории были другими: кто-то не пожалел очевидно не очень маленьких денег и все двери в здании были изготовлены из дуба. Да и сами аудитории: в них стены были отделаны камнем (похожим на мрамор, разве что знаменитого «мраморного сияния» было не видно), и все полы были выложены каменными плитами. Причем — Алексей это уточнил позднее — плитами их карельского порфира, а такие их сделали из сугубо утилитарных соображений: порфир был гораздо прочнее даже гранита и его толпы студентов даже за многие десятилетия не стоптали бы. Правда, зачем делать полы в расчете на века топтания, Алексей так и не понял — но «обновленное» здание ему понравилось.
А вот что не понравилось, так это отсутствие (временное, как всем студентам сразу же объяснили преподаватели) столовой. Хотя голодными никто ни студентов, ни преподавателей оставлять не собирался: временную столовую пока устроили в актовом зале — но там, понятное дело, никто ничего не готовил, а просто продавали еду, привозимую из кафе, уже работающем в жилом городке. Недостатком этого было главным образом то, что еда довольно быстро заканчивалась, и большинство преподавателей предпочитали обедать ходить именно в само кафе — но ведь и оно не рассчитывалось на такой наплыв клиентов. Голодными-то никто не оставался, а вот опоздания на занятия (что студентов, что самих преподавателей) было практически гарантировано. Впрочем, столовая (и опять «на том же месте») уже тоже была достроена и ее обещали запустить уже в начале марта.
Но во время сессии эти мелкие неудобства вообще никого не волновали: экзаменаторы с утра принимали экзамены, а экзаменующиеся, экзамены сдав, дружно шли отмечать успех (или «заедать горе») в буфеты студгородка, благо в каждом корпусе общаги такой буфет имелся и там готовили вполне съедобную пищу. А то, что супа в буфетах не давали, студентов вообще не смущало. И Алексея тоже: он, сдав очередной экзамен, обедать шел в столовую ИПП — а там кормили не хуже, чем в каком-нибудь элитном ресторане. По той же причине, по какой на предприятиях, подчиняющихся товарищу Берии, людям устраивали «демонстрацию коммунизма» — а «вкусная и здоровая пища» является, по мнению многих высокопоставленных товарищей, неотъемлемым элементом этого коммунизма, так что поваров в столовые там набирали самых лучших.
Но если предоставлялась возможность, Алексей предпочитал кормиться дома. И, хотя обеды там готовила не Сона, хуже блюда не стали: жена все-таки научила «няню Таню» готовить хорошо, а та, вероятно, из-за не особо сытого детства, готовила всякое с огромным энтузиазмом и «проявляла фантазию», так что периодически (примерно пять раз в неделю) и Сона говорила, что «так вкусно я давно не ела». Говорила, а после трапезы устраивала Тане допрос с пристрастием, выуживая из девочки «отклонения от рецепта», сделавшие блюда еще вкуснее. Но выпытывала из Тани «важные детали» Сона исключительно впрок: сама она готовить вообще перестала. Просто потому, что некогда ей было готовкой заниматься.
Потому что как раз к началу зимней сессии Алексей объяснил жене детали концепции клиент-серверных приложений и Сона с энтузиазмом занялась разработкой сетевого драйвера для базы данных. И периодически ее муж просто пинками загонял спать: сетевые контроллеры в домашних машинах уже стояли, Алексей для них даже драйвера успел написать (плохонькие, «модельные», но они все же работали, хотя и до отвращения медленно), и Сона страстно возжелала реализовать серверную базу данных до начала следующего семестра: у нее родились очень интересные идеи относительно дальнейшего развития «медицинской» базы. И она так сильно этого возжелала, что мужу пришлось ее к каждому экзамену готовить с использованием методик «быстрого запоминания», что, понятно, и у него времени немало отнимало, да и «для здоровья было не особо полезно». А еще было неполезно с точки зрения освоения новых знаний, но тут уж им пришлось идти на компромисс: Сона Алексею пообещала, что «недоученное» она весной «уж точно наверстает». А так как руководство страны ждало «очередного прорыва в деле применения средств вычислительной техники», им очень хотелось этот «прорыв» людям показать…