Отказаться-то он отказался, однако пообещал, что если где-то в Москве появится завод, где такие системы изготавливать захотят, то он готов «на пару недель» послать туда своих инженеров и рабочих, которые «научат, как их правильно и недорого делать» уже работников этого завода. Приказать руководству завода заняться и этим производством Андрей Александрович не мог, так как завод находился в подчинении Минздраву, однако в разговоре с его руководством он выяснил, что всю разработку «нового троллейбуса» провел Институт прикладного программирования, вроде бы входящий в систему Средмаша. И, хотя было непонятно, почему медицинский завод выполнил заказ совершенно постороннего института, Андрей Александрович снял трубку телефона и позвонил товарищу Первухину, с которым был хорошо знаком:
— Михаил Георгиевич? Это Жданов, и вот с каким вопросом: у тебя в каширском институт есть, прикладного программирования. Не мог бы ты мне прислать его директора завтра, кое-что у него уточнить надо.
— ИПП? Нет, я прислать никого оттуда не могу. Потому что ИПП в Средмаш не входит и мне не подчиняется.
— А кому? Мне действительно с их директором нужно срочно поговорить.
Товарищ Первухин просто рассмеялся в трубку:
— Не повезло тебе, потому что ИПП никому не подчиняется. Институт был создан по приказу Лаврентия Павловича, но в состав КГБ не включен, так что Воронов раньше только ему подчинялся… формально, а теперь — теперь просто не знаю. Может быть лично товарищу Сталину?
— Хм… а как с ним поговорить-то можно?
— Вот этого я тебе точно не скажу. Потому что даже Лаврентий Павлович, если ему что-то от Воронова нужно было, сам к нему приезжал, и Пантелеймон Кондратьевич тоже к нему в гости ездил. Но не в институт: там его вообще не поймать, а домой. Так что если он тебе действительно нужен…
— Нужен, и срочно.
— Тогда записывай телефон, сейчас, секундочку, найду его… записал? Звонить ему можно в любое время, но лучше после четырех, до этого он часто телефон просто отключает. И не позднее десяти: позднее ему разрешается звонить только Иосифу Виссарионовичу и Виктору Семеновичу. То есть трубку-то он снимет, но вот поговорить после этого ты с ним очень долго не сможешь. Еще вопросы есть?
— Да вроде нет… есть: а ты не в курсе, почему он заказы размещает на медицинском заводе?
— В курсе. Приказом Лаврентия Павловича он считается высшим руководителем этого завода и опытной фармацевтической фабрики первого мединститута, ему вроде даже директора этих фабрик обязаны подчиняться. Но, думаю, у него просто отношения с ними очень хорошие… потому что три четверти из того, что там делается, Воронов и придумал. И когда он придумывает что-то новое… в приказе Берии особо оговаривалось, какие премии работникам выдаются за то, что они что-то, Вороновым придуманное, изготавливают. Я бы и сам от таких премий отказываться не стал…
Вообще-то Андрей Александрович про товарища Воронова уже слышал немало, в том числе слышал и о том, что этот товарищ ему жизнь когда-то спас. А еще слышал, что и товарищ Пономаренко (всерьез), и товарищ Берия (почему-то исключительно в шутку, откровенно при этом хихикая) Воронова в разговорах постоянно зазывали «партизаном» — так что он ожидал увидеть по крайней мере солидного мужчину. Но после того, как он договорился о встрече с ним по телефону, к нему в кабинет пришел довольно молодой парень в несколько странном темно-синем костюме, а выслушав товарища Жданова он ответил вообще странно:
— Ну, завод-то медоборудования вообще не приспособлен для производства таких систем… и я даже не знаю, где такие можно сейчас делать. Но так как, мне кажется, троллейбусов в стране будет только больше, то стоит новых завод выстроить, такие системы выпускающий. А если вам все равно, где, то я бы предложил завод такой выстроить в Клину, Волоколамске или в Можайске: на город нагрузки от дополнительных рабочих не возникнет, а возить оттуда агрегаты в Тушино… или даже в Саратов нетрудно. А вот изготавливать их непосредственно на троллейбусных заводов я бы не порекомендовал: специалисты совершенно непрофильные потребуются.