Уже с вечера на следующий день выпал снег, который так уже давно обещали. Улицы приоделись в чистые белые меха, а переход будто почувствовав внешние перемены, решил последовать им на сколько возможно. С лестницы, с которой спускается вниз Петр после смены – с противоположной стороны, откуда приходит девушка с красивыми глазами – стала мелькать лампа, как в биении сердца сокращаясь тенью и ударяя светом.
На этот раз девушка появилась без гитары. Она, спустившись с лестницы, встала, посмотрела на Петра и не спеша подошла к нему.
– Пил? – спросила она.
– Как ты и сказала, – ответил он, глядя на нее снизу верх. По его взгляду трудно было сказать, какие больше чувства проявлялись у Петра по отношению к незнакомке – сочувствие или симпатия, или их доля ровна. Он и сам разобрать того не мог, вновь и вновь безуспешно обводя вопрос: зачем теперь он каждую ночь спускается сюда.
Как не интересуясь ответом, серо-голубые глаза ее упали на стену, где прошлые ночи она сидела с гитарой в руках. Потом девушка обернулась к Петру, словно пытаясь найти свое новое место. Она поняла, что без чехла сидеть очень холодно и неприятно, особенно сейчас, когда даже один вид из окна нагоняет на тело дрожь. Но незнакомка все же решила сесть на прежнее место – напротив, опустившись на каменный пол и по-турецки сложив свои тонкие ноги.
– Сегодня без гитары? – через минуту спросил Петр.
– Да, – сказала она. – Точно не пил? – Он помахал головой. – Не переношу запах перегара.
– Почему без гитары? – все пытался он преждевременно понять, что приготовила ему или им эта ночь; к чему ведет прекрасная незнакомка, красота которой засела внутри и выглядывает только через причудную кромку зрачков.
– Сегодня она не нужна, – смотря в сторону ответила девушка.
Молчание. Незнакомка опрокинула голову назад, подняв острый из-за впалый щек подбородок вверх и показывая свою тонкую шею. Она смотрела в потолок, а Петр только на нее, почти не сводя глаз, и лишь на краткое время отводя в сторону, чтобы не раздражать собеседницу напористым взглядом. Вдали, у лестницы, лампа все мелькала, как удары взволнованого сердца.