– Есть, – успокоили его.
– Почём?
– А тебе какой нужен? Дрюона вышли четыре книги.
– Мне какую подешевле.
– Последний Дрюон самый дешёвый. Шесть рублей.
– Шесть?! Ни себе хуя! А подешевле чего есть?
– Да смотря, что тебе надо.
– Сичас, – Вася углубился в документ. – Дерьма!
– Дюма, что ли? – проявили смекалку спекулянты.
– Ну! Точно, Дюма. Почём?
– Дюма ещё дороже. Похоже, тебе будет не по карману.
– Да, мужики, у вас не забалуешь. Ну, хоть что-то есть подешевле?
– Есть. Пушкин.
– Пушкин? А о чём он пишет?
4. Мордатый
Колю по кличке Мордатый можно было принять за кого угодно, но только не за любителя изящной словесности. Коля отличался небольшим ростом, косой саженью в плечах и свекольного цвета круглой, вечно небритой рожей. Шрам на левой щеке, перебитый нос и заплывшие маленькие глазки его также отнюдь не украшали. Читал Коля исключительно фантастику, и являлся по отношению к этому жанру литературы настоящим знатоком и авторитетом.
На спор он воспроизводил по памяти тексты Стругацких, начиная с любой фразы в любом их произведении, и ни разу не ошибался. Фактически, он учил Стругацких как стихи, и по его собственному признанию, перечитывал их книги сотни раз, вплоть до полного запоминания. Собственный Колин язык, впрочем, сильно отличался от того, что использовали мэтры. Процент мата в его речи был выше, чем у любого другого из тех, кого я когда-либо слышал.
– Охуительная хуйня, хуярил её пока не охуел, – восторженно отзывался Мордатый о полностью захватившем его процессе чтения очередной книги Саймака.
– Пиздец, как опиздинительно пиздёныш пиздячит, – отдавал он должное творчеству Каттнера.
– Ебануться можно, как заебись, просто ёбаный насрать, – возносил Коля хвалу романам Андрэ Нортон.
Вдова профессора Ч. приносила книги на продажу по одной. Я был её единственным покупателем, и дело она имела только со мной, ссылаясь на то, что хочет отдать книгу в хорошие руки. Каждый акт купли-продажи сопровождался у нас беседой на литературные темы. Убедившись, что я знаком с творчеством писателя, с которым она навсегда расстаётся, милая и очень интеллигентная дама уходила, хотя и в слезах, но частично удовлетворённая.
Очередная беседа вертелась вокруг творчества Валишевского. Мы поговорили о российских историках, дружно осудили Пикуля, воспели хвалу Соловьёву и Костамарову, пожюрили Лажечникова, и, наконец, вожделенный томик Валишевского был извлечён из старомодного лакированного ридикюля и передан мне на оценивание.
В этот момент и появился неожиданно Мордатый, отличающийся помимо всего прочего дружелюбием и приветливостью.
– Здорово, ёбаный ты папуас, – заорал он, приближаясь и распахивая объятия. – Сто лет не виделись, ебись ты в рот. А это что за блядища?
На этом мои отношения с профессорской вдовой оказались законченными.
5. Ассортимент
Магазин «Старая книга», у которого я нёс трудовую вахту, был расположен очень удобно. В ста метрах от него находился пивной ларёк, а чуть дальше – винно-водочный магазин и пункт приёма посуды. Поэтому расставшийся с книгами гражданин уже через пять минут мог принять на душу или, по крайней мере, взять две больших с подогревом. Между букином и винно-водочным стояла хрущёвская пятиэтажка с очень удобно расположенной первой парадной – туда отводили продавцов с приличным количеством книг, и товар смотрели уже не спеша, торгуясь отчаянно и умело.
Книгоноша вылез из переполненного троллейбуса и направился к букину. В каждой руке он имел по портфелю, раздутому от избытка содержимого, и, кроме того, на спине нёс внушительных размеров рюкзак. Судя по специфике и выражению лица гражданина, подкрепить гаснущие силы портвейном ему было крайне необходимо.
– Сдавать? – окружила клиента группа перехватчиков.
– Сдавать, – подтвердил тот.
– Чего хорошего есть? – продолжался традиционный опрос.
– А всё хорошее, – оптимистически заявил сдатчик.
– Отлично, – пойдём с нами, мы больше дадим.
– А вам они нужны, что ли?
– Ну, ты, мужик, даёшь, а чего мы тогда здесь стоим? Какие есть-то?
– Да разные. Нет, вам серьёзно нужны?
– Серьёзно, серьёзно, пошли давай.
Мужика завели в вышеупомянутую парадную, где оба портфеля были немедленно открыты. Мужик не соврал – содержимое отличалось редким разнообразием – был включён весь ассортимент от зелёных пивных бутылок до пузатых фугасов от бормотухи и прозрачных поллитровок из-под водки.