— А почему бы нет? — спросила Энн, думая при этом, что причина достаточно хорошо известна ей самой.
— Мне просто не нравится, и все.
Энн не нашла слов, чтобы приободрить дочь.
— Я возвращаюсь вниз. Ты можешь не спускаться, если не хочешь, — разрешила она Мэгги.
— Они и вправду какие-то странные, — оживилась она.
Встреча с Памелой могла стать поучительным и назидательным примером для Мэгги, решила Энн, и, кроме того, воспитывала в ней доброжелательность, особенно необходимую в эти дни. В будущем же надо позаботиться, чтобы Стрикланд больше не приводил эту девицу с собой.
— Она что, действительно одного со мной возраста?
— Нет конечно, — ответила Энн.
— Я спущусь вниз.
В гостиной у Браунов Стрикланд готовился записывать и снимать на пленку рождественский телефонный разговор.
— Он не будет звонить, — сообщила Энн. — Он сейчас занят и желает всем счастливого Рождества.
— Счастливого Рождества? Вот так? И никаких поэм? Никаких цитат?
— У него перехлест вокруг фока.
— Это хорошо или плохо?
— Это крайне неприятная штука.
Она доставала подарки, Стрикланд снимал на пленку.
— Я не хочу сейчас открывать свой, — заявила Мэгги. — Я подожду.
Энн приготовила ей в подарок резную шкатулку для украшений с изображением кита и моржа на крышке.
— Надеюсь, что у него все о'кей. Я помню ту лодку. Она такая маленькая, — вздохнула Памела.
Стараясь сохранить улыбку на унылом лице, Мэгги вышла из комнаты. Памела смотрела ей вслед.
— Он справится, — заверила Энн.
Они сидели в тишине. Энн налила всем еще спиртного. Памела прикорнула на подушке возле камина.
— Мне кажется, ему пришлось повидать кое-что в Наме, — предположил Стрикланд.
— Да, — подтвердила Энн. — Была кое-какая работенка.
— Мне известно, что он занимался там связями с населением. А вот о своем участии в боевых действиях он никогда не рассказывал.
— Формально он и не участвовал в боях. Он был приписан к эскадрилье Управления тактической авиацией. «Такроны», как называли эти эскадрильи, обычно входят в состав морских десантных сил. Они работают с палубной авиацией. Во Вьетнаме же они использовались на суше. Это держалось под большим секретом. И до сих пор еще держится.
— Было ли это связано с особым риском?
— Так я слышала, — ответила она. — Но только не от Оуэна. Он никогда не рассказывал, насколько это было опасно.
— Тогда понятно, почему ему наскучило продавать яхты, — проговорил Стрикланд.
Она вдруг почувствовала, что не может отделаться просто вежливой шуткой.
— Я надеюсь, что по-человечески вы понимаете его. Во всяком случае, хотелось бы верить в это.
— Мне приходилось иметь дело с военными фанатами.
На мгновение его слова заставили ее похолодеть.
— Военные фанаты, — повторила она. — Вы так называете этих парней, Рон? Для меня это звучит оскорбительно.
В его ответном взгляде не было и намека на угрызения совести.
— Я не хочу, чтобы вы злились на меня. Это было бы неправильно.
— Неужели? — спросила она. — А я как раз злюсь. Что же в этом неправильного?
— Потому что я ваш друг и вы нравитесь мне. Я отношусь к вам с уважением. В моих словах нет ничего неуважительного по отношению к вам, потому что я имею в виду свой собственный опыт. Я тоже был там.
— Не изображайте из себя ветерана, пожалуйста. Вы были там в качестве репортера. А это совершенно другое.
— Эй, — произнес он потеплевшим голосом, — на моей груди нет ни одного лживого волоска, леди. Впрочем, у меня их вообще немного. Как известно, ваш муж работал там с прессой. И у меня тоже были свои черные деньки.
— Расскажи ей об «LZ Браво», Рон. — Памела пришла в себя и смотрела на них ясными глазами. Она лежала, скрючившись, на широкой красной подушке, сложив на плечах сжатые в кулаки руки. — Расскажи, что произошло.
— «LZ Браво», — пояснил Стрикланд, — это мой фильм о Вьетнаме.
— Я знаю, — отозвалась Энн. — Насколько я понимаю, антивоенный. Или, как говорят сейчас, с критической позицией.
— После съемок у меня были маленькие неприятности.
Памела поощряюще захихикала.
— Парни чуть не убили его.
— Когда я делал этот фильм, я был молод. И имел свой взгляд на происходившее. Все мы старались противопоставить что-то преобладавшему в то время военному фанатизму.
— И что же, кому-то не понравился ваш стиль?
— У меня не было проблем с теми, кого я снимал. Они не очень-то жаловали меня, но мирное сосуществование нам удавалось. Я не имел ничего против них. И даже сочувствовал им. Когда съемки были закончены и я торчал в Кучхи, ожидая отправки вместе с двадцать пятой дивизией, мне пришлось познакомиться с некими тоннельными крысами. Хоть я и не имел для этого ни малейшего желания. Они же знали обо мне только понаслышке.