— Почему бы нет? — нисколько не удивился Браун.
Когда Браун ушел, Торн, Ливингстон и Даффи вышли прогуляться вдоль реки. Покрытая гравием дорожка вела через старый яблоневый сад. На деревьях уже набухали почки. Собирался дождь.
— Я никогда не бывал здесь раньше, — сказал Торн. — Тут все дышит покоем.
— Как всюду у Мэтти, — откликнулся Даффи.
— Как всюду у Мэтти, — повторил Торн. — Так значит, здесь нам не должно думаться о грозных обвинениях и предстоящих повестках. Для этого больше подходит бетонный двор Форт-Ли.
— Бог с вами, босс.
— А как насчет нашего молодого друга? — спросил Торн.
— Он не так уж молод, — уточнил Даффи. — У него за плечами Вьетнам.
Торн кивнул.
— Если мы профукаем «Алтан Марин», — заметил он, — надо будет подыскать ему место.
— Ты уже положил на него глаз, — усмехнулся Ливингстон. — Вечно ты влюбляешься с первого взгляда.
— Такой уж я есть. — Гарри пожал плечами. — На дворе почти что весна, а я романтик.
Браун был уже на полпути к своему офису, как вдруг, повинуясь внезапному порыву, свернул на шоссе и поехал домой, чтобы переодеться. Энн была в городе. Стоя под душем, он вспоминал дни, проведенные в море между Флоридой и мысом Страха, и видел перед собой фантастические картины одиночных плаваний. Тот его длительный переход в одиночестве по голубой воде был для него настоящей радостью, несмотря на морскую болезнь и галлюцинации.
Переодевшись, он позвонил в ремонтный док «Алтан» на северном побережье острова Статен в Нью-Брайтоне, где стояла его собственная яхта. К телефону подошел плотник, польский эмигрант, нанятый компанией на работу прошлым летом.
— Это Браун из рекламного отдела «Алтан», — сказал ему Браун. — Не могли бы вы спустить на воду «Парсифаль-II»? Я хочу выйти в море.
Поляк, если Браун его правильно понял, заверил, что все будет сделано. Через несколько минут Браун уже был в пути.
Около четырех он добрался до дока в Нью-Брайтоне. Припарковав машину возле цепного ограждения, он пошел к конторе. По пути увидел одного из поляков, приколачивавшего лист жести на крыше сарая. В конторе сидел дюжий рыжеволосый мужик, в котором он признал одного из старейших работников фирмы.
— Я хочу выйти на своей яхте в море, — объяснил Браун. — Я звонил несколько часов назад.
— Мне ничего не известно об этом, — ответил здоровяк. — Мы закрываемся. — Он говорил с ярко выраженным восточным акцентом, за которым угадывался сварливый характер.
— Послушайте, мне нужно всего лишь поставить паруса. От вас требуется только выдать мне парусные кисы.
Из сарая появился и вошел в контору болезненного вида человек с вытянутым лицом и длинным тонким носом.
— Сезон еще не открылся, парень.
«У этих двоих, — подумал Браун, — на лбу написано: „Ничего нельзя поделать“. В последнее время подобное отношение ко всему распространилось буквально везде, отравляя жизнь и подтачивая страну, словно метастазы».
— Послушайте, — он решил не отступать. — Я позвонил сегодня после полудня и попросил вас спустить мою лодку на воду. Мне сказали, что все будет сделано.
— А я вам говорю, — взвился рыжеволосый, — что мы закрываемся.
И тут через раскрытую дверь конторы он увидел свой катамаран. Он стоял на подъемнике в конце дока. Мачта и такелаж на нем были установлены.
— Вот те раз! — воскликнул он. — Вон она, эта чертова лодка. Парусные кисы я могу взять и сам. Как насчет того, чтобы помочь мне с подъемником?
Парочка смотрела на него с откровенным недоброжелательством. Тут он понял, что говорит с ними в повышенном тоне. Браун считал себя исключительно, даже слишком вежливым человеком. Но в сегодняшнем мире не выживешь с хорошими манерами. Взглянув на мужчин, он понял, что они вот-вот взорвутся от распиравшей их злости.
— Что-нибудь не так? — спросил кто-то третий.
Повернувшись, Браун увидел в дверях плотного мужчину с суровыми чертами лица. Его седые волосы слегка вились, подбородок покрывала темная щетина. Он был в пальто из верблюжьей шерсти и в твидовой шотландской шляпе. Браун уже где-то видел его, но не мог припомнить где именно.
— Может быть, вы сможете помочь мне? — обратился он к вошедшему.
Браун поймал себя на том, что заговорил безапелляционным тоном своего отца.
— Господин Браун, не так ли? — Мужчина шагнул вперед и протянул руку. — Я Пат Фэй. Мы встречались в Ньюпорт-Бич в прошлом году.
— Верно, — подтвердил Браун со смущенной улыбкой, хотя так и не вспомнил его. — Понимаете, я прошу, чтобы мне помогли спустить яхту. Но, похоже, наступает конец рабочего времени.