За ленчем Стрикланд говорил мало. Он был суеверен и воздерживался от обсуждения своих замыслов, по крайней мере, на ранней их стадии.
За кофе на террасе Брауны попытались немного разговорить его, принявшись обсуждать его фильмы.
— Я никогда не думал, — сказал Оуэн, — что люди, подобные этим вашим героям, могут быть такими симпатичными.
— Действительно! — поддержала его Энн. — Они такие смешные! За них невольно начинаешь переживать.
— О, спасибо. — Стрикланд так и не разговорился. — Они просто люди.
Он привез с собой фотокамеру «олимпус» и сделал массу снимков, чтобы потом развесить изображения Браунов у себя на стенах. Но не только для этого. Ему было нужно, чтобы Брауны привыкли к нему с камерой в руках. Каждый раз, когда Энн оборачивалась, она обнаруживала его в такой позиции, которая позволяла ему видеть все, что находилось у нее за спиной.
Набравшись смелости, она спросила его:
— Вы всегда заикались?
На его лице мелькнула светлая снисходительная улыбка.
— С одиннадцати лет. В шестом классе у нас был парнишка, который заикался. Я передразнивал его ради смеха. Мне говорили: «Смотри, пристанет». Так оно и случилось.
— Да что вы! — вскрикнула Энн. — Неужели такое бывает?
— Иначе я бы давно избавился от своего недостатка, не так ли?
— Я не знаю. — Она уже жалела о своем любопытстве.
Он сделал еще множество снимков Оуэна за работой в кабинете. Энн дала ему на время семейные фотографии. Незадолго до обеда он сообщил, что возвращается в Нью-Йорк. Оуэн наверху принимал душ. Энн открыла бутылку вина.
— Ну как же так… — Она, похоже, огорчилась. — Я думала, вы пообедаете с нами.
Но он не мог бы точно сказать, была ли она действительно разочарована его отъездом. Во всяком случае, Энн не проявила желания немедленно избавиться от него. Оуэн Браун спустился вниз в купальном халате. Сложен он был великолепно: длинные ноги, широкие плечи, тонкая талия. Он, несомненно, заботился о своей спортивной форме.
— А не было ли у вас фильма о войне во Вьетнаме?
Стрикланд быстро кивнул.
— Как он назывался?
— «LZ Браво», — ответил Стрикланд.
— Я не видел его, — сообщил Браун, — но слышать приходилось.
— И что вы слышали?
Браун смутился.
— Честно говоря, не помню. Помню только, что слышал.
— Когда-нибудь я покажу его вам, — пообещал Стрикланд.
— Оуэн был там, — сказала Энн.
— Да, — кивнул Стрикланд, — мне это известно.
В аэропорт Стрикланда повезла Энн. Перед этим она выпила три стакана вина и теперь, стиснув зубы, следила за желтой осевой линией.
— Так зачем он делает это? — спросил ее Стрикланд. Она засмеялась и вскинула голову. «Гордится своим мужем, — подумал Стрикланд. — Это надо будет снять на пленку».
— Вы не знаете почему?
— Я не занимаюсь парусным спортом, — сообщил Стрикланд.
— Представьте, какое испытываешь чувство, когда прокладываешь свой путь через весь океан, через весь мир, полагаясь только на себя и на свою выдержку.
— Думаю, что я могу понять это чувство. — Стрикланд незаметно взглянул на нее и увидел, как светятся ее глаза и в каком она находится упоении от собственных слов. — Вы бы и сами пошли на это, не так ли?
— Кто, я? — переспросила она. — Я плаваю только в кресле.
— Так вы одобряете его шаг?
Ее торжествующая улыбка несколько потускнела.
— О да, — поспешно ответила она.
— Ради кого он идет на это? — поинтересовался Стрикланд. — Ради вас или всего остального мира?
Энн смотрела вперед на дорогу и слегка покачивала головой, словно не понимала или не слышала вопроса.
Она подрулила к сборно-металлическому сооружению, служившему аэровокзалом на острове. При расставании Стрикланд попытался объяснить ей свой метод.
— Я должен нащупать основополагающие вопросы в начале работы над фильмом, такие, которые бы срабатывали, понимаете? Эти вопросы я буду задавать себе и другим. Надеюсь, вам ясно, что я имею в виду…
На следующий день он возился со своей центральноамериканской лентой, а Херси поручил проявить пленку, отснятую на острове Стидман. В поисках названия фильма он листал двухтомник Пабло Неруды с двумя параллельными текстами на английском и испанском. Он уже знал, что фильм, в процессе работы над ним, будет приобретать леволиберальную окраску. Тогда ссылки на этого поэта будут оправданны. Несколько доморощенных истин порадуют ту маленькую группку восприимчивых спортсменов, которых он считал своей основной аудиторией.