— Давай, Рон! Вперед!
16
Тихим весенним днем Стрикланд сидел за ленчем с капитаном Риггз-Бауэном в манхэттенском клубе среди живописного нагромождения книг, старинных картин и древних скульптур. Приятный ветерок шевелил кружево длинных штор. В качестве аперитива Риггз-Бауэн предпочитал воду «эвиан».
— Вы удачно подметили в отношении Брауна. — Капитан одобрительно глядел на Стрикланда. — Ваша фраза о «глазах поэта» доставила мне истинное наслаждение.
— Благодарю, — скромно произнес Стрикланд. — А что думают о нем в Саутчестере? О Брауне, я имею в виду.
— Они ничего не думают, насколько мне известно. Коммерческие интересы — это часть сегодняшней жизни, не так ли? — Ответ капитана прозвучал высокопарно.
— Это вы о Брауне? Коммерческие интересы? — Стрикланд искренне удивился.
— Так ведь он занимается торговлей.
Насколько было известно Стрикланду, капитан Риггз-Бауэн уже дважды пристраивался в уютные гавани, женясь на богатых американках. Он заметил у него два платочка: один — в нагрудном кармашке, второй — за обшлагом рукава.
— Но в составе Саутчестерского к-клуба есть немало таких, кого можно назвать торговцами.
Капитан стал утрачивать свою невозмутимость.
— Не заблуждайтесь на этот счет, пожалуйста. Мы в Новом Свете. Не важно, чем люди зарабатывают себе на жизнь и работают ли они вообще, если вы понимаете, что я имею в виду. Коммерция — это склад ума.
Стрикланд понимающе кивнул:
— Склонность?
— Вот именно. На самом деле, я имею в виду Мэтью Хайлана. И мистера Гарри Торна. — Он придал лицу простодушное выражение и, пародируя нью-йоркский выговор Торна, произнес: — Поглядите-ка!
Стрикланд с улыбкой наблюдал за ним.
— Гарри Торн сейчас постоянно с нами, — продолжал капитан.
— Действительно?
— В общем, да. Он открыл нас. Открыл для себя мир парусного спорта.
— В самом деле?
— О да. И его энергия приносит нам большую пользу.
— Он, очевидно, из тех, кто любит побеждать, — заметил Стрикланд.
Капитан Риггз-Бауэн хотел что-то сказать, но в последний момент явно передумал. Молодой официант-ирландец унес их бокалы. На ленч Стрикланд заказал бифштекс по-солсберийски. Капитан выбрал филе из конины.
— Клубный деликатес со времен войны, — пояснил он. — Напоминает мне о годах, проведенных во Франции.
— Как вы думаете, у Брауна мощная поддержка?
— Понятия не имею, — сказал Риггз-Бауэн.
— Вам не кажется привлекательным то, что его родители были англичанами?
Теперь заикаться начал капитан. Его охватило легкое смущение.
— О да, я и забыл. Они были прислугой. Там, на острове. Конечно же.
— О чем это вы? Какой прислугой? На каком острове?
— На Лонг-Айленде. В одном из домов. Я же, — вдруг сообщил он Стрикланду, — гражданин США. Вот уже двадцать лет.
— Кого вы хотели бы видеть победителем?
— Мне все равно, кто победит. Совершенно. Мы хотим только одного — чтобы гонка удалась на славу.
— А как относятся к Брауну коммерческие круги?
Капитан пропустил вопрос Стрикланда мимо ушей, сделав вид, что не понял его.
Через некоторое время он возобновил разговор.
— Вы читаете пресс-релизы «Хайлан»?
— Они полны дифирамбов.
— Это бред собачий, а не пресс-релизы, — отрезал капитан. — Сплошное очковтирательство.
— Почему?
— Видите ли, — продолжал Риггз-Бауэн, — это все манера Торна обращать свои поражения в победы. Или пытаться сделать так, используя клуб.
— А разве Хайлан не член клуба?
— Член. К сожалению.
— А как бы вы отнеслись к предложению дать интервью перед камерой?
— С удовольствием, — не раздумывая ответил капитан.
Стрикланд совершенно не ожидал такой готовности, но не подал виду.
— Мне хотелось бы, чтобы вы высказали все то, что говорите сейчас.
— В самом деле? То, что я рассказываю вам?
— Вы рассказываете интересные вещи. — Стрикланд постарался, чтобы его голос прозвучал проникновенно. — Вы очень проницательны в ваших суждениях о Торне и корпорации «Хайлан».
— Как хорошо, — обрадовался Риггз-Бауэн, — что вы так думаете. То есть я должен буду сказать все это перед вашей камерой?
— Совершенно верно, — подтвердил Стрикланд. — Этим будет задан тон всему фильму.
— О, как хорошо, — повторил Риггз-Бауэн. — Но этого не будет. — Он добродушно посмеивался, словно радуясь удовольствию, полученному от вина, и своего клуба, и вида на Центральный парк.
— Вы могли бы задать уникальный тон всему, — не сдавался Стрикланд.