– Я не хочу мучиться, глядя на неё.
«Точно, – подумал я, – никаких сомнений в моём прогнозе. Особенно после этих его слов».
– Не могу, Дэн. Прости. Это не моя компетенция.
– Но ей плохо! – чуть ли не взмолился он.
– Плохо не ей, а тебе. Это же ты страдаешь. Сам сказал.
Он на мгновение замолк, как и все, кому говорят нечто подобное. Люди не страдают, если у них внутри нет страдалки. А то, что они переносят свою боль на близких, так это нормально для нашего брата — «человека разумного». Кажется, что это им больно…
– Если бы ей и правда было плохо, – продолжил я, – так она бы уже сама вовсю бежала к тому психологу. Он ведь ей помог.
– Так она от него уже и не отходит ни на шаг. Это я решил, что ей не нужно к нему.
– А, ну понятно. Ты решил так потому, что боль осталась у тебя, а не у неё?
– Да. Но я не могу к этому психологу. Он мне напоминает кого-то… Что-то очень неприятное. Этот взгляд напряжённый... Нет, не могу к нему.
– Не переживай. Не умрёшь. Хотя смотреть на это больно ещё будет. Но, в конце концов, есть же вискарь. Ну, ты сам знаешь…
Так я его и отпустил. Дэн ушёл в недоумении, а когда я закрыл за ним дверь, Света уже ждала.
– И зачем ты его прогнал?
«Пришла очередь моего гаджета», – подумал я. Взял с комода айпад, пошарудев там и найдя запись, которую он мне выслал вчера, отдал Свете. Запись была одной и той же.
– На, – протянул я, – Послушай. С 12 минуты.
Она нажала на кнопку, нашла нужное место, и я услышал тот же знакомый мне голос, который звучал час назад.
Женщина: «Красивый такой, большая родинка между бровей, острый нос, ямочки на щеках, и мило так улыбается».
Пока звучал голос из телефона, я смотрел на Свету, её расширенные зрачки и приоткрытый рот. Она уставилась на меня, а в это время жена Дэна с экрана гаджета продолжала рассказ:
– … говорит, что у него ко мне огромное либидо, и он не хочет причинять боль ни мне, ни детям. Просит, чтобы я их успокоила, а после пошла с ним, и что больно не будет, всё будет интеллигентно. Ну, я и поверила. А что мне оставалось? Я посмотрела на мальчиков: одному 12 лет, только тифом переболел, голова остриженная, второму недавно 5 исполнилось…»
– Господи, – почти простонала Света. – Это же Дэн, – и медленно опустилась на стул, так и не отводя от меня взгляд.
– Я на его родинку всегда заглядывался. Ещё со школы. Он как инопланетянин был. Красивые черты лица, эти ямочки… А когда услышал её рассказ, меня аж передёрнуло.
– Либидо у него к ней! – выпали нотки гнева из уст Светы. – Я как услышала, сразу почувствовала что-то неприятное. Будто у него отнимают вещь, а не жена в беде.
– Так! – поднял я руку, – ещё ты… Не лезь туда, слышишь? На этой планете нет праведников. Тот фашист… – Я замолчал. Говорить не хотелось. Тем более, читать лекцию о том, что на этой планете все фашисты. Они просто меняются ролями: жертва — палач, палач — жертва.
Так мы и прожили этот воскресный день. А вечером раздался стук в дверь. У меня заныло внутри. Почтальоны сейчас газет не носят, а друзья без предупреждения не приезжают в такую даль. Кто стоял за дверью, я знал.
– Вискарь не помогает, – сказал он, переступая через порог. – Извини, но мне очень нужна твоя помощь. – Дэн зашёл в зал, остановился у печки, приставил к ней руки и сел на скамейку, не отнимая ладони от грубы.
– Ты думаешь, это продажи были утром?
Я приблизился к нему и сказал:
– Правда не могу тебе помочь.
Дэн повернулся, посмотрел на меня снизу вверх, и я заметил в его глазах недоумение.
– Ну, так объясни хотя бы!
Мы смотрели друг на друга молча. Он ждал ответа — я не хотел говорить.
– Тот немец — это ты, – еле выдавил я.
Он так и продолжал смотреть на меня, с повёргнутой головой, не отнимая ладоней от печки. А потом резко оторвал их, вскочил и начал махать руками. Подбежав к мойке, открыл кран и подставил кисти под напор воды. Мне показалось, они зашипели.
– Ты почём знаешь? – крикнул он, пританцовывая и постанывая.
– Скоро сам в этом убедишься.
– Как?
– Детали мне неизвестны.
* * *
Через месяц известия о нём пришли способом, с которым, обычно, никто не хочет иметь дела. Света резала лук, а я нанизывал мясо на шампура для шашлыков, костёр для которых уже пылал во дворе, когда зазвонил телефон. Весь день валил снег, близился Новый год, настроение было праздничным. Я включил громкую связь, нажав на кнопку верхней костяшкой руки, чтобы не запачкать телефон, и приветливым голосом обозначил себя.
– Здравствуйте, мне нужен Сергей, извините, не знаю Вашу фамилию, – услышал я незнакомый, металлический голос, словно звонят из полиции.