Познакомились мы с Джорджем случайно. Меня попросили его привести к этой женщине, а поскольку она жила в месте, куда обычно незнакомцы не ходят, его нужно было сопроводить. Местность эта называется Слободкой — возле Второго кладбища, как его здесь нарекли. Раньше туда ходить никому не рекомендовали, а сейчас это экзотическое место для туристов. Одессу все знают по Дерибасовской, а не по таким районам. К тому же, найти дом женщины было сложно. Сама она выйти не могла, так как сильно заболела в тот самый момент, когда Джордж согласился взяться за неё.
И вот я узнаю, как муж этой женщины через месяц после их первой встречи попадает в реанимацию, и жизнь его висит на волоске. К моменту, когда мы приехали к ней во второй раз, она уже была на ногах. Я присутствовал при их разговоре. Точно знаю, что это не было моей идеей. Джордж как-то странно настоял. Зачем, я тогда не понимал.
Помню, как он её спросил:
– Ты понимаешь, что просишь? Он может бросить пить. Но ведь он — это ты. И если он это сделает без тебя, ты можешь получить ровно то, что просишь, но какой ценой?
Она не сразу поняла, что он сказал. Тем более, не понял этого я. Я тогда вообще ничего не понимал. Слышал какие-то слова, но не более. И вспомнил их уже, когда её муж оказался между жизнью и смертью. Так что, всё было в рамках… Она знала, на что шла.
– Тебе придётся принять его смерть сейчас — пока он живёт, – сказал Джордж тогда.
– Но как! Как это возможно? – посмотрела она на него с мольбой.
– Всё возможно, – сухо ответил он. – Но если ты не можешь, тогда не нужно желать, чтобы он бросил пить. Он пьёт — это твоё отражение.
«Ни хрена не понимаю, – отметил я тогда про себя. – Какое ещё отражение?» Не знаю, что происходило дальше. Мне нужно было уезжать, а Джордж ещё оставался. Позже я узнал, что её муж выжил. Да как! Вот что удивительно. Я заехал к ней за своей запаской, которую оставил тогда у неё во дворе, и спросил:
– А что он сделал?
– Не знаю, – ответила женщина. – Но я после разговора с Джорджем смогла принять смерть мужа.
В голове у меня всё перевернулось, и я тут же начал её расспрашивать, но по обрывочным и невнятным фразам что-то взять в толк было сложно. Я только понял, что ей было очень больно, когда Джордж что-то говорил.
– Он что-то спросит, а у меня внутри аж жжёт, так больно. Я говорю ему, что это невозможно переносить. А он: «Если хочешь, мы закончим». Мол, выбирай. Ну, я и выбирала. Он просил закрыть глаза, и я рассказывала ему какие-то страшные истории.
– Он ввёл Вас в гипноз?
– Нет. Он велел оставаться в настоящем времени. У него это называлось микширование – наложить прошлое на настоящее. В общем, с перерывами часа три так и говорили. Помню, вдруг возникла какая-то странная лёгкость и ясность, так что даже стыдно стало. У меня ведь муж при смерти, а мне так спокойно. Я спросила у Джорджа: «Он что, умер?» И он ответил: «Да». Но я по-прежнему была в каком-то странном спокойствии. И тут зазвонил телефон. На экране высветился номер больницы. Сердце ёкнуло. Я посмотрела Джорджу в глаза, и у меня мурашки по коже побежали. Нажимаю на кнопку, слышу голос врача, который что-то говорит, а я не могу врубиться. Какая-то кровь, группа, ещё что-то. А потом доходит: они просят поискать людей с третьей группой крови. Я спрашиваю: «Он жив?» И они отвечают, да, мол, появилась надежда. Ну, тут я не выдержала и в слёзы. Говорю Джорджу: зачем же ты, сука, так издеваешься-то над людьми? Даже хотела его выгнать из хаты. А он улыбается. Потом, видимо, понял, что я совсем не в себе, и говорит:
– Муж — это твой фантом. И убила ты его, а не мужа. Теперь у тебя его отражение будет совсем другим. Я позвоню тебе. – Попрощался и ушёл. Больше я его не видела.
И я тоже его больше не видел. Но ищу. Желание понять, как и что он делал, превратилось в навязчивую идею. Теперь, спустя годы, мне уже не кажется случайностью то, что он тогда настоял на моём присутствии. «Такие встречи не могут вот так закончиться: ничем», – не покидала меня мысль.
– Господи, – шептал я, – я же его даже в лицо не знаю. Необычно широкие солнцезащитные очки не оставляли ничего, что сохранилось бы в моей памяти. Только какая-то особенная энергия: тёплая, добрая, но сильная и стойкая. Словно я встретился с Илаем из одноимённого голливудского фильма.
Так я и прожил с этой энергией. Иногда кажется, что он неведомым образом наполнял меня ею. И пока я искал, он передавал. Так я и стал тем, кто пошёл по его стопам. Не даёт покоя только одно: по его ли стопам?
– Обождите, – услышал я голос женщины. Она догнала меня во дворе, когда я уже сидел за рулем. – Вот, совсем забыла. Он оставил какие-то бумаги. Сказал, что Вы заберёте их, когда за своей запаской вернётесь.