Спустя время я встретил его. Лет десять, наверное, прошло. Смешно сказать, ему было уже под тридцать. Мы разговорились, и он вдруг сглотнул, а потом сказал:
– Спасибо Вам.
– За что? – удивился я.
– Помните тот случай с бабулькой?
– Помню. А что?
– После той ситуации я ещё много раз наступал себе на хвост. И каждый раз это было выше моих сил. Откуда они брались – до сих пор ума не приложу.
Я посмотрел на него и почувствовал, как сдвинулись мои брови. Я чего-то не понимал. Упускал что-то важное, хотя и успел подумать: «Формула хвоста работает: не проходите мимо сучьего поступка. Даже если человек не сможет его миновать, у него будет шанс это сделать потом. Но если вы пройдёте, шанс может больше и не подвернуться».
Формула проста: человек не только должен «наступить себе на хвост», но обязан сделать это сам, по собственному выбору. Этот внутренний акт человека и делает его духовным, а не догмы или смирение. Тогда что-то внутри переключается. Так мы отбрасываем «хвосты». Душа со слабым духом всё равно не будет счастлива.
Всё это успело пронестись в моей голове, как вдруг я увидел, что он кому-то машет рукой. К нам быстрой походкой направлялась рыжеволосая девушка в коротком ситцевом платье, улыбка которой, словно солнце, освещала всё своей радостью.
– Твоя? – спросил я.
– С того самого момента!
– В смысле?
– Ну, помните тусовку, из-за которой я не поехал к бабуле? Как сам не свой там был. Всё как-то не мило стало… Она заметила это и спросила в чём дело. Я рассказал, и через 20 минут мы уже ехали в больницу. А через год расписались.
Так что формулу мою — к чёрту! – улыбнулся я про себя. – Иногда не она делает погоду — любовь.
Отстрел
Первое, о чём думает в таких ситуациях любой отец: «Я потерял сына». Когда пареньку десять, ты ещё веришь, что можешь на него повлиять. Но когда ему шестнадцать, и он творит дичь, а вместо привычных извинений бросает тебе со злобой такие слова… руки опускаются.
– Его ещё можно спасти? – спросил он меня с потухшим взглядом. – Я не про здоровье. С ним у сына всё в порядке. Можно ли спасти в нём… – Он вдруг замолчал. Тут любому трудно подобрать слова. Что, собственно, спасать?
– Не туда смотришь, – сказал я, но было ещё слишком рано для настоящих объяснений.
В тот вечер Сергей пришёл домой не в духе. На работе не клеилось давно: ушёл важный клиент, а Сергея успели сделать виновным; через неделю «отвалился» ещё один, а ещё через месяц сорвалась крупная сделка. Взгляд главного после доклада уже не оставлял сомнений, чего ожидать дальше.
Мы проговорили уже больше часа, и после рассказа Сергея о своей жизни я то ли восхищался, то ли хотел плакать, понять не мог. Если можно было бы сравнить его жизнь с чем-то, то, наверное, она выглядела бы как тридцатилетняя война за независимость Шотландии в фильме с участием Мэла Гибсона: без шансов на успех, но всё же каким-то чудом закончившаяся победой. Сергей таки смог построить своё дело, поднять на ноги семью и занять то место, без которого мужчина нередко начинает пить, если ему это не удалось. И тут на тебе: в один миг лишиться всего!
– Но не так же глупо… взять и всё потерять! – выдавил он из себя и замахнулся кулаком, чтобы ударить по столу, но в последний момент остановился. – А тут ещё сын, понимаешь? – посмотрел он на меня.
Да, худшее было не в потере работы. Я это знал. «Пошёл в жопу» никогда не звучит приятно ни от кого. Обернутые в ярость, эти слова обычно пронизывают, словно лезвие ножа, проткнувшее тело в районе солнечного сплетения: сначала ничего не понятно, а потом сильная боль. Но когда ты слышишь эти слова от своего сына, боль кажется нестерпимой. Она такой силы, что у тебя опускаются руки, чтобы что-то делать в этот момент. Это же твой сын! Ты в него вложил 16 триллионов тон заботы в то время, когда сам почти был на дне.
– Помню, как всю ночь не сомкнул глаз, – говорит он, отвернув лицо, чтобы я не видел его слёз, – у него тогда было подозрение на менингит, температура сорок. Жена уже с ног валилась и задремала прямо рядом с ним на кровати. А я напротив, на какой-то маленькой табуретке… смотрю на них и молюсь. Так всю ночь и просидел на ней. Понимаешь? А он мне «Иди в жопу».
– А что случилось? — спрашиваю и слышу вполне тривиальную историю: сын просидел за компом полдня, играя. Понятно, что этот день не был исключением, как и возмущение отца по этому поводу.
– Понимаешь, — воскликнул Сергей, — я поставил программу и когда увидел, что он семь часов просидел, прям кровь в голову ударила. Мы же договаривались: не больше двух часов! –сокрушался он.
Я выслушал, но рассказывать, что на самом деле происходит с его сыном, не стал. Вот как ты вдруг возьмёшь и начнёшь объяснять, что начался отстрел?