И протянула прямо в окно белую с завязками папку. Какое-то время я смотрел на неё, не понимая, что происходит. Потом, наконец, взял бумаги, промямлив какие-то прощальные слова, и тут же, заглушив мотор, открыл их с чувством, будто это были редкие манускрипты.
На титульном листе довольно неразборчивым почерком было написано «СВ. Полное руководство». Проверив объём, я тут же принялся читать, но вскоре понял, что с наскока не получится, и поехал домой.
В эту ночь я не спал. Сколько раз я обращался к этим записям уже позже, сказать не смогу. Порой мне казалось, что я слился с ними. Одно знаю наверняка: то, что там было изложено, перевернуло всю мою жизнь.
Лисички
Вопрос, как держать удар, когда всё рушится, интересовал меня чуть ли не с детства. Можно сказать, я исследовал его всю жизнь. Мой запрос, собственно, был в чём? Я искал способы, как оставаться «в седле». Понимаете? Когда вокруг бушует буря, а ты «в седле»…
«В седле» — не просто метафора. Это не значит кайфовать во время бомбёжки или не чувствовать боль, когда теряешь близкого. «В седле» — это нечто другое, более стоящее…
Я знал одного человека. У него в один момент рухнула вся жизнь. Случилась автомобильная авария, и сломанный позвоночник приковал его к постели. Человек этот был по современным меркам весьма успешным. Только взошёл на политический Олимп, но уже показал себя. В общем, как раньше говорили — воин. И всё это в один момент кануло.
А чуть позже ушла и его жена, прихватив с собой бизнес, который, естественно, был записан на неё. Женщина эта была красоты невиданной, но, как оказалось, и такой же смекалки. Прихватила бизнес она не сразу, а год спустя, когда вошла в дела и во вкус. У меня на этот счёт есть присказка: «Посади священника в танк, и он будет вынужден давить всё перед собой». Бизнес — это территория дьявола. Ступив на неё, ты будто надеваешь виртуальный шлем и подключаешься к стандартным программам рогатого. Не каждому удаётся ходить в этом шлеме и оставаться достойным человеком, а не просто успешным политиком или бизнесменом. Быть на одной ноге с дьяволом, но держать дистанцию — вещь для большинства недосягаемая.
У этого человека всё именно так и произошло. В конце концов, он остался один с больной матерью. Пока она жила, он держался, как-то рулил ситуацией. Но чуть позже ушла и она.
Мать похоронили в глухой деревне, где жила её сестра. Там он и остался. Квартиру сдали в аренду, друзья насобирали на инвалидное кресло, но жизнь потихоньку превращалась для него в ад. Одиночество, прикованность к постели, отсутствие любимого дела доканывали.
Когда я слушал его историю, у самого кадык ходил. Я только хотел побыстрее узнать, что же произошло после, и почему сейчас он сидит передо мной счастливый и не в инвалидной коляске.
Михаил, так он представился, пришёл ко мне на консультацию с каким-то вопросом по бизнесу, но мы оба отвлеклись и будто переместились в другое время.
– Я тогда лежал отрешённый на кровати, – начал он свой рассказ, – повернул голову к стене и обдумывал, как уйти из жизни. Подняться-то сам не могу. Только и слышу, как тётка без умолку тараторит: мол, как всё будет хорошо, как много людей выздоравливает, и что я не один, и всё это небезнадёжно. А у меня даже сил сказать, чтоб она замолкла, нет. Лежу я и чувствую смерть… прям по запаху, и одновременно больно, что расстаюсь с жизнью. Горько, что всё закончилось... Так сильно больно стало, что захотелось встать и крикнуть. Но ни то, ни другое сделать не мог. И я сдался: вошёл в эту боль, чтобы она забрала меня нахрен насовсем, и почувствовал такой непередаваемый ужас – сравнить его вообще не с чем! Но мне было всё равно — я уже согласился уйти. В какой-то момент я потерялся. Отключился, наверное, как в бреду. Вынырнул от сильного дверного скрипа.
Последние его слова вызвали у меня образ деревенской хаты и этого характерного звука несмазанных петель.
– Повернул голову, – продолжал он, – вижу, в дом заходит малец. Я его давно приметил. Мелкий такой, лет десять, не больше. Он время от времени к нам наведывался и что-то с тёткой обговаривал. Дверь аккуратно закрыл, в руках кошёлка, такой деловитый, лицо хмурое. Поставил всё хозяйство на стол, а тётка спиной к нему стояла. «К обеду получится?» — услышал я голос паренька. Помню, как тётка повернула голову, посмотрела на него сверху вниз, потом на кошёлку, подошла к ней, пошарудела там, высыпала содержимое в кастрюлю, а потом, потрепав его по волосам, говорит: «Как мама»? Пацан даже не посмотрел на неё, развернулся и пошёл к двери. И только тёткин взгляд провожал быстрый шаг этого маленького человека, пока тот не закрыл за собой дверь.