Вдруг резко приподнявшись и оторвав свой торс от спинки шезлонга, он пристально посмотрел вдаль, словно охотник, увидевший дичь, встал и пошёл к официантке, стоявшей у барной стойки.
– Наконец-то. Уже полчаса её жду, – услышал я его голос и увидел быстро отдаляющуюся фигуру.
Он шёл, прихрамывая, и в этой походке не ощущалось травмы, неосторожно полученной во вчерашней игре в футбол. Это было что-то родное и приросшее к его сути. Он подошёл к девушке, одетой под стать клубному пляжу: короткие шорты, жёлтая футболка, белая бейсболка; и начал что-то ей говорить. Той, видимо, нравилось с ним болтать. Она постоянно улыбалась, а её открытые взгляд и поза подтверждали симпатию к собеседнику. Я опять увидел в нём голливудского актёра и покачал головой: «Что творит! А ведь ему уже за полтинник, должно быть».
Наблюдая за ним, я тем временем пытался ответить себе на его вопросы. Психологию я уважал с молодости, и эта тема меня порядком заинтересовала. Ответ не приходил. «И, правда, – думал я, – что такое психическое здоровье?» В это время он вернулся, слегка прихрамывая.
– Пытался выяснить, можно ли приглушить эту чёртову музыку, – сказал он и сразу лёг на своё место. – Ответили, что это невозможно.
– А я не нашёл ответа на Ваш вопрос. Как в Википедии написано, так вроде понятно, а чего-то не хватает. Может, Вы скажете, что, по-вашему, есть психическое здоровье?
– Этого нельзя понять, пока не осознаешь, что такое вред, – услышал я его голос в то время, как он, лёжа на боку, спиной ко мне, копошился в своих вещах на пляжной тумбочке.
– Думаете, это понятие так важно?
– Для них — нет, – лёжа уже на спине, кивнул он головой на людей возле огромного голубого бассейна с пальмами.
– А для кого?
– Для Вас, наверное. Ответ на эти два вопроса стоит всех мучений в самых престижных институтах.
– Ну, это Вы загнули.
– Отнюдь. Конечно, если бы сейчас я показал визитку, на которой тиснением было бы выдавлено «доктор психологических наук», Вы, наверняка, прислушались бы. А так, лежит одинокий мужчина в пляжном клубе, да ещё без подруги, и втирает Вам какую-то ересь. Как Вы ещё не решились прекратить разговор со мной!
– Так говорят же, нет такой науки! Психология — не наука, – парировал я.
– Говорят, – ухмыльнулся он, – хм, если бы перед Вами сейчас оказался дедушка Фрейд, Вам нужна была бы его корочка? А?
Он пристально посмотрел на меня. Его губы растянулись в улыбку, щёки слегка приподнялись, а глаза излучали особенную теплоту, словно перед тобой находился дедушка из далёкого детства. Меня окутало каким-то странным спокойствием, а может быть, умиротворением — сказать трудно.
– Не в этом дело, – добавил он.
– А в чём?
– В том, что знание ответа на эти два вопроса может Вас сделать человеком особого уровня. А будете ли вы психологом, искусным политиком или мудрой женой, на голове которой устроился целый зоопарк «вредителей» — это частности.
«На сетевика вроде не похож», – подумал я. Так складно говорит, что осталось только попросить его ответить на собственные же красиво сконструированные вопросы. Моё сознание продолжало не доверять собеседнику, но, оказавшись в его мягкой ауре, испытывало некоторое приятное замешательство.
– Послушайте, – продолжал он, облокотившись на шезлонг и удерживая свою голову рукой в районе затылка. – Я не из секты и втюхивать ничего не собираюсь. Правда и то, что Вы на крючке. И я даже скажу, как он выглядит.
– Кто?
– Крючок. Вернее, наживка. Вы уже заглотили её. Только не обижайтесь, я ведь искренен с Вами.
Его прямота могла быть известным приёмом. Но я тогда не осознавал, что червячка действительно уже проглотил. Быть кем-то и опознавать свою роль — суть не одно и то же. Это сейчас я точно знаю, что был рыбой... А в тот момент я чувствовал себя свободным дельфином, и потому гордо продолжил разговор.
– Да, нет, всё нормально. Ну, расскажите уж...
– Вы не знаете ответов на эти два вопроса. Ни что такое вред, ни что такое психическое здоровье. Вы же сами себя обманывать не станете. Не можете же Вы сказать, я имею в виду — сказать самому себе, что знаете ответ на мой вопрос, в то время, когда не знаете. В общем, когда кто-то говорит, что у него есть ответ на вопрос, который ему неизвестен, то и заглатывает крючок.
Я напрягся.
– Нюанс состоит только в том, насколько глубоко заглотнул. – Сказав это, он отвернулся от меня в сторону девушки-официантки, с которой недавно разговаривал.
– И отчего это зависит? – спросил я.