– Вы знаете, что такое ад? – спросил он, глянув на меня украдкой. – Ад — это беспомощность! Вы смотрите на своего умирающего пса и ничего с этим поделать не можете. Понимаете? Я много раз слышал байки о том, как кого-то жарят на сковородке. А как ещё заставить человека поверить в то, что это невыносимо больно? Мальчиком я много раз спрашивал бабушку: каково это? Но сейчас точно знаю. Это не сковородка. Ад — это беспомощность.
Я слушал этого человека и спрашивал себя: «Как ему удалось выйти из ада?» Глядя на него, нельзя сказать, что он мученик. Случайно? Или он знал способ? Что-то исходило от него такое, что незримо указывало на то, что он понимал в этом больше, чем я.
Мы познакомились недавно. Я ждал в его доме, гостеприимно встреченный его матерью. Он запаздывал. А неделей раньше ко мне приходила девушка, его дочь. Высокая, стройная, эффектная. На вид лет 27 - 28. Звали её Олеся.
Ситуация поначалу была обычной: проблемы с отцом. Она его очень любила, а он не отвечал взаимностью.
– Он ведёт себя со мной, словно учитель. И меня это убивает!
– А что не так? – спросил я.
– Вы не подумайте, он запредельный учитель. Таких я не видела ни в жизни, ни в кино. Но именно это меня и выводит. Я обожаю его и горжусь одновременно. Наверное, горжусь всё же больше… Это очень странное чувство.
– Так что не так? – я продолжал не понимать.
– Он не ведёт себя как отец. Ну, как папа, понимаете? И я устала это выносить.
«Хм, что-то тут не так...» – пронеслось у меня в голове. Вроде бы простая ситуация, но я чувствовал, что за ней прячется что-то особенное.
Олеся пересказала один из случаев. По её мнению, он приоткрывал суть проблемы. Ей нужно было выехать по делам: что-то срочное на работе, а за окном пурга. Жили они за перевалом, дорога в такую погоду ничего хорошего не предвещала.
– Я сообщила об этом отцу, а он посмотрел на меня, встал, немного походил по комнате, взял кочергу, приподнял раскалённые кольца печки, заглянул туда, будто там находилось что-то важное, повернулся ко мне, посмотрел как-то странно и по-учительски сказал:
– Ты понимаешь, в какую погоду едешь?
– Понимаю, – ответила я.
– Как ты видишь эту поездку? С учётом того, что мы оба знаем, что сейчас за погода.
– Еду медленно, – говорю, – резина шипованая. Со мной мобилка и спутниковый. Запасной бак бензина. Тёплая одежда. А главное — там человек, которому нужна моя помощь. Я ведь врач, как ты знаешь.
А он мне в ответ:
– Ок. Будь внимательна. Доедешь — перезвони.
И ушёл к себе.
– Понимаете?
– Нет, – отвечаю. – Не понимаю.
– Но он же отец! – воскликнула Олеся. – Вы просто не знаете нашу местность. Ехать в такую погоду крайне опасно. А он мне: «Ок. Будь внимательна».
Она попыталась его передразнить.
– Разве любящий отец так ведёт себя? Я ему потом не перезвонила, как он просил. Приехала домой поздно вечером, а он даже не спустился. Будто меня в его жизни нет, или я квартирантка какая-то.
Я увидел её мокрые глаза и протянул салфетку.
– А что мать? Как с ней? – начал я «разведку боем».
– А мамы у меня нет. Она умерла, когда мне и трёх месяцев не было.
И тут я почуял, что передо мной открылась дверь в тот самый ад. Это не было аналитическое состояние. Это было животное ощущение. Молодая, милая девушка словно пригласила меня туда… И мне даже показалось, что она присела, как это делали дамы в старые времена, давая согласие на танец.
Я расспросил её о смерти мамы, но толком узнать так ничего и не смог.
– Много раз я спрашивала у папы, что произошло, но он всё отмалчивался. Скажет только — авария, а потом аккуратно переводит разговор на другую тему. Да так, что я только потом понимала, что произошло. Папа очень необычный. Понимаете? Очень. Как Бог. Словно окутывает пеленой…
Я чувствовал, что здесь прячется нечто особенное, и поэтому напросился на разговор с её отцом. Кто хорошо понимает этику психологии, знает, что делать это не рекомендуется. Но я уже решил, что встречусь с ним.
Был субботний зимний вечер, когда я поехал к нему домой. Снег валил с самого утра. Он жил где-то в глуши со своей матерью, бабушкой Олеси. Признаюсь, я не ожидал увидеть такой красивый дом, окружённый соснами. Он спрятался в лесу неподалёку от озера. Ворота были открыты, и я понял: меня ждут.
Его не было дома, хотя мы договаривались. Дверь открыла сухонькая старушка, лет семидесяти, на плечах жилетка, косынка на голове, на ногах валенки. Она знала, кто я, и сразу пригласила в дом:
– Заходите, пожалуйста. Я Анна Павловна, мать Михаила. Он просил передать, что немного задерживается. Перевал засыпало снегом, и он поехал по объездной. Сказал, чтобы я Вас напоила чаем с вареньем, и что Вы не имеете права отказываться.