Сергей смотрел на меня с открытым ртом, потом тряхнул головой и закрыл глаза. Так делают, когда хотят сказать: «Ну, ничего себе закрутил»!
– То есть, боли не избежать никак?
– Почему же? Наркотики. Правда, ты убьёшь себя, но от боли избавишься.
– Убью себя как духовное сознание? Ты это имеешь в виду?
– Да. Попадёшь в разряд отстреленных, – улыбнулся я. – Потом вернёшься опять в человеческое тело… и так по кругу. Только учитывай — без идиотизма. Самоистязание здесь не сработает. Нужно найти фантом. Найти фантом — это акт осознания его, его важности.
– Объясни-ка это ещё раз.
– У каждого человека есть свой дефицит. Кто-то не может жить без профессиональной реализации, кто-то без семейного счастья, кто-то без драйва. Это довольно сложная тема. Но смысл в том, что каждый человек зациклен на какой-то своей специфической теме. Он ищет её, так сказать, свою жизненную тему. Ищет признания или вселенской игры, алхимческий камень или умиротворение. И однажды находит. И когда находит — получает экстаз. В этот самый момент образуется сущность… субличность. По сути, это некий электрический заряд. Позже духовное осознание отождествляется с этой сущностью, забывая себя. Становится клубком заряда. А когда возникает угроза потери того, что есть проекцией этого заряда (например, любимой собаки), ты испытываешь ту саму горечь, боль, ад в общем. Ад ведь здесь, в твоём сознании, а не где-нибудь там, – я показал глазами наверх.
– Я, кажется, понимаю, почему будет больно. Я как бы перепроживаю потерю.
– Слава богу! – я был более, чем удовлетворен. – Только учти вот что: найти фантом — это лишь зацепка. Мы позже перейдём к этому.
– В смысле?
– Фантом ты найдёшь довольно быстро, учитывая, что уже знаешь теорию сознания. Цель в другом — ты должен найти базовый случай, который выкинул тебя на путь этой болезни. Болезнь — это ведь кульминация ада. Вопрос лишь в том, как долго этот ад существует. Если ты прыгнешь в него, нырнёшь туда глубоко, будет очень больно. Но есть шанс закончить эту линию жизни. А нет — уйдёшь с сожалением и родишься по-новому, чтобы опять пройти всё заново.
– Как я узнаю, что это базовый случай?
– Однажды в твоём сознании вспыхнет картинка. Ты будешь думать, что всё это грёзы или бред. После возникнет что-то вроде того, что испытывает человек, когда получает озарение. Он переполнен. «Эврика!» – кричит он про себя, – я понял!» Ты не пропустишь это. Ну, в общем, это уже моя задача. Я же буду рядом. Так что не переживай.
3. Оксана
На следующий день мы ехали с Оксаной в поезде. Шесть часов — достаточное время, но что-то мне подсказывало: разговор будет не из лёгких. Женские прошивки самые сильные, а весь мой замысел держалась на том, чтобы она сломала их. Говорят, у Кастанеды было пять учениц, и, наверное, есть ещё какое-то количество особенных женщин, способных отключать материнские программы, но я помнил тот случай с кошкой. Оксана так боялась потерять её, что уж говорить о Сергее! А именно это (потерять его) я и хотел ей предложить. «Наверное, я сошёл с ума», – крутилось в голове, но я был настроен решительно.
– Вы спрашивали меня, как можете помочь Сергею, и я расскажу. Но хочу предупредить: это будет нелегко. Можно сказать, совсем нелегко. А если точнее выразиться, почти невозможно.
– Вы специально меня пугаете? Я для Сергея сделаю всё!
– Дело не в самопожертвовании. Вам нужно будет порвать с ним эмоциональную связь.
Она не сказала ни слова. И только её взгляд выдавал чувства: что-то похожее на ненависть или даже отвращение.
«Так, – подумал я, – надо спасать ситуацию».
– Вы не спешите с выводами. И потом, разве Вам не известны случаи, когда женщина готова была даже на расставание с любимым ради его спасения?
Я увидел её побагровевшие щёки и понял, что нахожусь на краю пропасти.
– Пожалуйста, только не нужно ничего выдумывать. Я говорю о психическом приёме, который поможет Сергею справиться c …
Я не договорил, поскольку приблизился к линии, после которой возврат был бы уже невозможен. Обещать выздоровление не вправе даже сам Господь Бог. Тем более, что весь, так сказать, цимес (в переносном значении это слово употребляется в смысле «то, что надо», «самое лучшее» или «самая суть чего-либо»), состоял не в выздоровлении Сергея. Какой прок моей или чьей-то суеты, если смерть для него неизбежна? Кто, скажите, в здравом уме будет пытаться избежать сна? Так что я не закончил фразу.
– Вы можете помешать ему вырулить из этого пике.
– Как я могу ему помешать? – спросила она отстранённым холодным голосом с видом английской королевы.