– Не понял? – он посмотрел на меня удивлённо.
– Скоро объясню. Покажи мне пока, как ты обосновался. Всегда мечтал побывать в Индии.
Он показывал мене окрестности индийского городка. «Слава Богу, ты не на Гоа», – подумал я (у меня довольно предвзятое отношение к этому месту «просветления»).
– Красиво. Немного грязно, но в целом...
– Ладно, давай к делу, – сказал Сергей. – Только без лекций, пожалуйста. Не обижайся, но мне легче сначала уловить идею, а потом уже я могу на неё медитировать.
– Если коротко, то все пожары, о которых ты рассказал, связаны, и ты это уже понял. Но ты не увидел пока одной главной детали. Пожар в доме того мальчика — это следствие какого-то твоего ещё более раннего действия, из предшествующей жизни. Если ты оказался в таком аду, значит, ты сам уже делал подобное по отношению к кому-то. Думаю, твоя болезнь — это кульминация всей этой кармической истории. Но база — ещё раньше.
– Как ты это понял?
– Ты повторял слова: «Зачем он это делает? Я же не за ним пришёл. Я не его хотел сжечь». Помнишь?
– Да.
– Когда ты осознал, что честно считаешь своё действие по сожжению этой женщины праведным?
Сергей задумался.
– Ух ты! – воскликнул он. – Я же хотел её лишить жизни! База — это какой-то случай из моей прошлой жизни, где я хотел кому-то причинить вред.
– Да. Так что побудь там, где ты сейчас. Домой не едь.
Он поднял брови.
– Не понял. Ты же меня разнёс в пух и прах с этой моей поездкой.
– Твоя карма и твои поступки — суть разные вещи. Я могу быть твоим шерпой в поступках. Но твоя карма — это всегда божий путь. На него никого не пускают. Даже самых близких людей… В общем, посмотрим, что будет.
Я рассчитывал на то, что место, где оказался Сергей, выведет его на триггер. Уж больно оно похоже по описанию на городок из его рассказа. Не зря же он здесь оказался. Да, нашими поступками руководит эго. Это оно думает о себе, а не о близких. Но, в конце концов, – думал я, – а что ещё может вывести человека к его главному месту, как не оно, родимое. «О, эго! Как же я тебя люблю! Чего же все на тебя так наехали? Ты суть и жизнь! Ты GPS на теле кармы. Ты путеводитель!»
Мы попрощались, договорившись держать связь, но Сергея тоже заинтересовал вопрос, почему старик его выгнал, понимая, что у мальчика серьёзная душевная травма.
– Священник это понимал.
– Что понимал?
– Душевная травма — это признак, а не причина. Чикатило, наверняка, тоже имел душевную травму в детстве…
– А как ты думаешь, зачем старик пошёл в огонь?
Тут пришла моя очередь замолчать. Есть вещи, которые трудно передать словами.
– Старик увидел свою карму, поняв что-то. Он пошёл внутрь смерти. Какой смысл от неё бегать? И разве можно от неё убежать?
Сергей сосредоточенно молчал, глядя куда-то вдаль, и только спустя время произнёс:
– Мне сейчас пришла в голову мысль, что старик — это ты.
– Где мы только не были, – улыбнулся я.
7. Дак
Мы с Даком зашли в здание, на стене которого висела голубая табличка «Отделение палиативной помощи. Хоспис для онкобольных».
– Что чувствуешь? – спросил я, когда мы шли по узкому, напоминающему тоннель, коридору.
– Жуть.
– Почему?
– Не знаю, жутко.
– Идём, – я коснулся его плеча и показал на стулья в вестибюле. Там мы и присели.– Ещё чувствуешь жуть?
Он кивнул головой.
– Закрой глаза и направь всё внимание на жуть. Где она в теле? – Дак ответил, что где-то внизу живота, ближе к пупку. – Хорошо, – сказал я, – СВ помнишь? Теперь зацепи жуть своим вниманием, как крюком, и не отпускай с этого места. Начали.
Его дыхание участилось, и я услышал, как он тихонько стонет.
– Что это? – спросил я.
– Жутко.
– Есть какая-то картинка в уме?
– Неразборчиво. Кажется, я в самолете. Он подбит… Я знаю, что он подбит и понимаю, что скоро умру. О, ужас! Самолет быстро падает… Я в ступоре. Принимаю решение выпрыгнуть, но не успеваю. Ох… – Он замолчал.
– Что сейчас? – спросил я.
– Бараки…
Так мы просидели около часа. Его истории менялись одна за другой. От военных действий, концентрационных лагерей, виселиц, сожжения на костре, рубки в баталиях до обычных смертей от болезней дома или в больничных покоях. Вскоре Дака попустило, и он открыл глаза. Я немного подождал и спросил:
– Что чувствуешь?
– Облегчение, – он смотрел на меня, будто спросонья. – Что это было?
– На нашей протоплазме записаны тысячи смертей. Информация о них идёт от наших родителей, от родителей родителей и так далее. Бабки говорят: до девятого колена. Когда человек видит чужую смерть, особенно родственника или близкого, запись включается, как на магнитоле, и сознание начинает воспроизводить те состояния, которые запечатлены в том или ином случае. Что за состояния, ты уже знаешь. Но поскольку человек не осведомлён, как это всё устроено, он полагает, что это состояние, то есть твоя жуть, обосновано. На самом деле запись состояния просто включается в настоящем времени. Понимаешь? Я записывал наш разговор, потом прослушаешь. Дело в том, что ты испытываешь фактическое переживание в настоящем времени, но оно — это трансляция записи. Следовательно, её можно стереть. Это же запись! – я добавил эмоцию для усиления.