Мне показалось, что я прошёл его третьим. Переходим «мосты» мы всегда в одиночку…
Цыганская доверенность
Что может быть хуже, чем вложить в кого-то всю свою душу, а потом оказаться брошенным? Ведь вложить душу — это не просто слова. Вложить душу — это когда ты взваливаешь на себя чью-то ношу: тебе тяжело, но ты не отказываешься, несёшь её, кряхтишь, тужишься, плачешь, но тянешь.
Оказывается, есть ещё худшее, чем когда тебя оставляют ни с чем. Это когда тебе никак не компенсировали твои душевные силы, вложенные в эту ношу. Груз ведь теперь твой, а не его или её.
Я часто вспоминаю слова Джорджа: «Миллионы людей в беде не оттого, что не компенсировали дом, машину или деньги, которые остались у них после того, как они бросили кого-то. Они в беде оттого, что не знают о последствиях такого поступка. Не подозревают, что эти ценности окроплены частичками души брошенного человека».
Эту истину я уже битый час аккуратно доносил до Сэма (как мы между собой звали Семёна), казалось бы, опытного уже адвоката, владельца собственной конторы. И получалось это у меня слабо.
– Что я могу сделать? – возмущался он. – Это один из самых крутых людей в нашем городе, и имел он в виду все эти суды. Они и в лучшие-то времена не работали, а теперь так и подавно.
А ситуация такова: клиент Семёна после 15-ти лет совместной жизни объявил своей жене о разводе, оставив ей двухкомнатную квартиру и старенький Хендай. И это с двумя детьми!
Когда такое известие к тебе приходит вдруг, оно сродни сообщению о неожиданной смерти близкого. Ты ещё долго приходишь в себя, не веря в случившееся. Но когда узнаёшь, сколько на самом деле стоили все твои переживания — за его жизнь, за все его кризисы, потери, за моменты, когда его кидали и пугали, когда ты вставала ночью, чтобы открыть ему дверь и привести его в порядок — то попадаешь в самую страшную адову нору: обиду. Хочется умереть, и только дети не дают тебе это сделать. Да, по закону у неё есть право на все его бизнесы, нажитые в браке, и Сэм прав насчёт судов.
– Согласен. У неё мало шансов, – сказал я, но Семён, не унимаясь, воскликнул:
– Мало, говоришь? Да их нет вообще!
– Их нет, потому что ты обычный клерк… стряпчий, а не Кони или Плевако. Ты простая канцелярская функция в системе этого прогнившего мира. Потому так и считаешь.
Я уже давно его тренировал. Ну, знаете, когда боксёр открывает подбородок, а тренер не стесняется его ударить именно в это место, хотя и не так сильно, как противник — это учит. И он тебе благодарен. А когда это ему однажды помогает, и он может постоять за себя или за свою девушку, все эти удары становятся для него бесценным эликсиром. Мне казалось, именно таким тренером я был для Сэма. Наверное, поэтому он держал мои «удары». А они бывали болючими.
– А чтобы ты сделал? – кивнул он головой.
– Меня смущает не то, что ты спрашиваешь об этом, а то, почему ты не видишь решения.
– Что-нибудь, наверное, из твоих штучек — на грани закона?
– Не бывает на половину беременности. Решение законное или нет. А вот праведное ли оно… именно это имеет значение. Я знаю, как делать законность и праведность, а не что-то одно. Юристу конец, если он не может удерживать эти две вещи одновременно. Про адвоката дьявола слышал?
– Не тяни, говори уже.
– Я скажу. За мной не станет! Это моя обязанность. Ты же для этого ко мне ходишь? А тут дело не в юридической технике. Нужно понимать, почему жена этого местного олигарха права.
Я сделал акцент на слове «почему».
– Ясное дело, почему, – воскликнул Сэм, – по закону ей положено. Так записано в Гражданском кодексе.
– Я же говорю, что ты канцелярская функция, а не Кони. – Он зыркнул на меня, и я добавил: – Стряпчий. Это они живут только по закону. Им бы понять, что римское право — это спущенное сверху одеяло Бога, но для этого надо бы попытаться постичь его, а не зазубрить норму. Почему, скажи, правило о совместно нажитом имуществе правильное? Это надо понимать! А не просто запомнить, что такая норма есть в законе.
– И почему же?
– Это ты поймёшь, когда мы пойдём к твоему клиенту вместе. Когда у тебя встреча с ним назначена?
– Завтра, на десять, – ошарашено ответил он.
– Вот и хорошо. Представишь меня как своего помощника. Не переживай, я не надену Бриони и приду в засаленном пиджачке. Скажешь ему, что чувак съел зубы на бракоразводных процессах и утверждает, что если кое-что не учесть, могут быть проблемы, выходящие даже за рамки физической опасности.
– Ты серьезно? – спросил он меня слегка испуганно.
– Я когда-то врал тебе?
Семён ещё долго смотрел на меня, слабо понимая, что происходит, и я решил разрядить обстановку.