Но тогда этот человек должен был свалиться с той самой луны.
Призрак учуял свежую кровь. Багровым отсветом замерцала слизь под деревом, когда в предвкушении вспыхнули призрачьи глаза. Замерцала — и погасла. Призрак приготовился к охоте.
Тонкими нитями протянулись почти бесплотные ложноножки существа, пересекли дорогу и опустились в зловонную жижу болота. Невидимая при свете полускрытого облаками ночного солнца сеть покрыла путь так, что нигде не осталось свободного места, чтобы смог пройти обреченный путник. Пеленой туловища обернуло корявый ствол дерева, отчего оно как будто вновь обрело кору. Несколько минут едва заметного шевеления — и все замерло, потекли последние мгновения ожидания жертвы. Только слегка подрагивающие кончики нитей, не достигших болота, выдавали нетерпение Призрака.
Путник беспечно приближался.
Чудище Болота все подобралось, готовясь схватить жертву, как только та окажется в досягаемости его щупалец. После этого последуют долгие и мучительные крики человека. Призрак будет выпивать его страх и боль так же, как некоторые пьют вино или кровь, будет упиваться жизнью, медленно уходящей из трепещущего тела, а уж потом, когда только странный, недоступный пониманию Призрака дух, называемый некоторыми душой, останется в изуродованном куске мяса и костей, окончательно пожрет плоть… безуспешно пытаясь поглотить душу, которая представляется Призраку неведомым лакомством, недоступным — и потому еще более желанным.
Все внимание Призрака сосредоточилось на приближающемся путнике… и потому тонкая рябь, пробежавшая по жиже, осталась незамеченной. Вдруг перестали подниматься пузыри, прекратилось их завораживающее своей мерзостью чавканье. И это тоже Призрак упустил. А когда… когда по всей Ворлемианской Топи прошел тонкий, почти неслышный звук, от которого задрожали зловонные воды Болота, сорвались с глубин и разом всплыли многочисленные пузыри, лопнули, создав таким образом впечатление ответа на вой… тогда Призрак опомнился и в панике начал сворачивать свою плоть… Но Хозяин уже появился.
Черная тень, чернее самой черной ночи, накрыла все болото разом. Даже Призрак ничего не видел в наступившей темноте. С почти ощутимым свистом, сопровождаемая сильными порывами ветра, тень сгустилась над деревом и зависла на несколько мгновений над ним, прорезаемая быстрыми черными молниями. Где-то невдалеке, вызванный мгновенными ветрами, родился смерч. Родился — и тут же сгинул, отдав всю свою энергию тени.
Луна, выйдя из-за освободившихся туч, мертвенно осветила дерево, Призрака, появившуюся зловещую фигуру и беспечного путника, приближающегося к роковому месту.
Призрак был в страхе, в благоговейном трепете и ужасе. Он сознавал своим куцым разумом, что, быть может, протекают последние его мгновения. Но не шевелился; даже эта полубесплотная субстанция потеряла способность к движению, когда взгляд Хозяина упал на нее.
Существо медленно оглядело тварь… Призрак не видел его глаз, он вообще не осмеливался смотреть на Хозяина, но чувствовал… Хозяин, неторопливо и неизбежно двинулся к Призраку… и проплыл мимо, равнодушно миновав дрожащую от ужаса тварь.
Повелитель почувствовал путника.
Человек беспечно приближался. Ослик в ужасе храпел, пытался завернуть, но путник упрямо разворачивал бедное животное навстречу судьбе. Ослик, теряя остатки мужества и воли, даже не сопротивлялся.
Обреченный не чувствовал атмосферу зла, плотно сгустившуюся вокруг него. Он был либо слишком примитивен, чтобы ощутить ее, либо — давным давно возвысившимся над подобными чувствами. Но и в том, и в другом случае смерть была неизбежной. И страшной.
Путник увидел дерево, темнеющее сучковатыми голыми ветками на фоне ночного неба, увидел черный силуэт, стоящий посередине дороги. Но не испугался. Обрадовался. И направился прямо к нему.
— Здравствуйте, милейший, — жизнерадостно обратился он. — Не подскажете, как далеко еще лежат эти чертовы болота? Мне уже надоело шляться одному. И… О, да здесь, я гляжу, перекресток! Не будете ли вы, милейший, так добры, указать мне дорогу, ведущую в Касву?
Наступила тишина. Призрак потрясенно осознал, что путник осмелился задать вопросы, — да что там — заговорить первым, — самому Повелителю. Тварь замерла еще тише, с трепетом ожидая, как отреагирует Хозяин.
Путник подъехал к фигуре, заглядывая ей в лицо. И отшатнулся.