Колдун, моментально потеряв интерес к часовому, пошел к лошади. В голове привычно и отчетливо проскользнула чужая мысль - “СЛЕДОМ”.
Стражник, еще не веря, что остался жив, сел прямо посреди обломков ворот, не в силах удерживать себя на дрожащих ногах. Встревоженные люди - кто посмелее, только начали выглядывать из окон, чтобы увидеть только уносящиеся к западным воротам силуэты.
Западные ворота открывать не пришлось - второй смышленый и жизнелюбивый часовой открыл их нараспашку, осуществляя тактическое отступление…
(не) убий
Круги на воде от брошенного камня - так же разбегаются эхом последствия случайных поступков, импульсивных решений и продуманных шагов, таких объяснимых или нелогичных сейчас - и так органично вплетающихся в единую канву потом, когда смотришь со стороны, что невольно приходит мысль об изначальной предопределенности. Ведь Вирд - старшая, уже продумала все, Скульд - уже собрала пряжу для всего грядущего…
Но я смотрю на Вердани - и образы ее сестер блекнут, отдаляются. Было? Будет?
Есть.
А где-то в другом мире мертвые кони несут своих всадников - по извилистой лесной дороге…
...дорога скорее напоминала тропу - петляла, дыбилась корнями вековых деревьев, норовила зацепить корявыми руками ветвей. Кони сбивались с рысцы на шаг - даже мертвые лошади могут сломать ноги - какой уж тут галоп. Только окружающий мрак ночного леса по-прежнему обволакивает, охватывает своими мягкими лапами - “не тронь, мое… не отдам…”
Брод хлюпает под копытами - и круги расходятся по темной воде - “было, есть, будет” - и исчезают без следа.
Звуки боя донеслись как только лошади вышли на сухую землю - крики, влажный хруст клинка разрезающего плоть - звенящее, покалывающее кожу ощущение…
“...по телу разливается приятная прохлада, руки и ноги словно покалывает маленькими ледяными иголками…”
...Смерть.
Я невольно втягиваю воздух, сквозь прорези маски и веду своего коня влево, прочь от дороги, понукая четвероногую тень двигаться быстрее - и знаю, что колдун делает то же самое.
Небольшая прогалина, трое спешившихся Серебряных всадников, четверо гогочущих ополченцев, мертвый чугастр, эльфийка, склонившаяся над смертельно раненым эльфом в тщетной попытке отсрочить неизбежное.
- Что, шалава остроухая, жалко своего ебыря?
“Герои” приграничья не стесняются - и верно. Они же “избранные”. Паладины патриарха не опускаются до уровня простолюдинов. Они же элита. Они просто поучаствуют.
- Ниче, скоро присоединишься к нему! Обслужишь нас хорошо - сдохнешь быстро.
Что-то не так.
..знаю..
Это даже не чужая мысль - скорее ощущение.
..нельзя тратить время..
Я стою на краю прогалины спешившись - мир качается перед глазами в каком-то диком, пьяном танце, кричащем на тысячу голосов. Худая, холодная, когтистая рука касается кожи, зарывается в волосы.
Безумие и похоть, боль и страх, ненависть и желание калечить, уродовать, разрушать - просачиваются сквозь прорези маски.
Мир разворачивается, и передо мной оказывается низко надвинутый капюшон некроманта; тьма под капюшоном шевелится тысячами черных червей, капает черной жижей из разрезанной руки, водой, расходящейся кругами от упавшего в темную гладь камня.
“УБЕЙ!”
Звучит в голове знакомый голос.
Хорошо… я хочу подумать “хорошо”, но вместо этого из-за немого, неподвижного рта маски вырывается рычание, и я чувствую невозможное - ликующий ржавый оскал на своем железном “лице”.
***
Тишина. Такая невозможная, невообразимая, оглушительная…
Воин в железной маске смотрит на обнаженный меч, словно спрашивая, что только что произошло. Чернота “дола” шевелится, извивается отростками, словно пытаясь попробовать на вкус кровь, до того, как та стечет на землю… Возможно, это просто игра теней.
Рука в латной перчатке, покрытой с тыльной стороны шипами, образующими своеобразный “кастет”, осторожно ощупывает поверхность маски - прорези глаз, нос, прорезь рта, заклепки, крепления ремешков… ничего не поменялось - бесстрастная, грубая имитация лица.
За спиной кто-то резко выдыхает - и тут же судоржно втягивает в легкие воздух. Эльф.. Ему недолго осталось.
Из-за деревьев настороженно выглядывают лица, покрытые зеленой боевой раскраской. Эльфы вернулись за отставшими, чтобы в самоубийственной попытке попытаться отбить - и обнаружили на поляне кровавое месиво из своих врагов и… кого? Новых, еще более страшных врагов?