— Угу, успокаивай себя,— фыркнул Малфой, вытягиваясь на траве и щурясь от солнца. Щека еще чуть горела, напоминая об Уизли, хотя вспоминать об этом вовсе не хотелось. Но ничего — все бывает в первый раз. И в последний, потому что он больше не позволит ни одной девчонке себя ударить.— Доставай палочку, будем к Трансфигурации готовиться…
— Ой, Малфой, дай отдохнуть, я устал,— Джеймс улегся рядом с другом, потягиваясь и сладко зевая.— Жаль, что в Хогвартсе нельзя целые дни вот так проводить…
— Вот как? Лежа рядом с парнем и блаженно улыбаясь?— фыркнул Скорпиус, прикрывая глаза.
— Испорченный ты тип, Малфой. Вот так — это лежа на траве, никуда не торопясь и ни о чем не думая.
— Ни о чем не думают только ежики, когда слопают яблоко и валяются под пихтой.
— Почему?
— Что именно «почему»?— лениво переспросил Скорпиус.
— Почему не думают?
— Потому что весь мозг вытеснен яблоком, а запах пихты действует как дурман. Вот и лежит одурманенный ежик с пустой головой, поет себе под нос и мечтает о стройной длиннолапой ежихе, которая через полгода не променяет его на крашенного дикобраза с соседнего луга…
— Малфой, тебе бы книжки писать с такой фантазией,— рассмеялся Джеймс, закидывая руки за голову.— Хотя, может, это последствия сотрясения мозга…
— Какого сотрясения?— Скорпиус поднял светлую бровь, совершенно отказываясь думать. Так хорошо просто лежать под солнцем и молоть всякую чушь.
— Ну, у Розы рука-то тяжелая…
— Ты-то откуда знаешь?
— А она меня пару раз в детстве колотила, когда я ее книги использовал как биты для бладжера,— ухмыльнулся Поттер.— Причем колотила этими самыми книгами…
— Я всегда подозревал, что твой мозг переселился куда-то ниже горла еще в ранние годы твоего существования. Без Уизли тут не обошлось, вот теперь и мучается,— рассмеялся Скорпиус.
— А ей кажется, что они со мной мучаются из-за тебя.
— Правда? А я думаю, чего у меня уши горят постоянно,— фыркнул Малфой.— Обсуждаете, значит, меня?
— О, для моих кузин ты самая благодатная тема для порицаний. Хотя для Розы мы с тобой в равной степени олицетворяем все, что является для старосты образцами разгильдяйства и безответственности…
— Поттер, ты явно перезанимался.
— В смысле?
— Да в прямом. В предыдущей реплике ты сказал столько слов, где было более трех слогов, сколько Флитвик за все годы от тебя не слышал, хотя всегда мечтал.
— Ну, я стараюсь,— хмыкнул Поттер.— Знаешь, здорово все-таки, что мы с тобой…
— Не продолжай эту фразу, звучит пугающе.
— Малфой.
— Слушаю тебя, только давай без душевных излияний, ладно?
— Ладно… Приходи ко мне на день рождения.
— В ваш дом?— Скорпиус даже открыл глаза.— Хочешь увидеть массовое убийство?
— Нет, я серьезно.
— Перегрелся? Да твои сестры-кузины меня на сувениры растащат.
Джеймс упрямо помотал головой:
— Придешь?
— А родители?
— Малфой…
— Да, приду,— Скорпиус снова растянулся на траве.— Но если со мной что-то случится в вашем доме, не забудьте мой труп доставить в поместье.
— Договорились,— рассмеялся Джеймс и тоже принял прежнее положение, подставляя довольное лицо горячим лучам июньского солнца.
Эпилог. Гамлет и Горацио
Эпилог. Гамлет и Горацио
*
Поезд замедлял ход, приближаясь к платформе девять и три четверти. Студенты высыпали из купе, дребезжа сундуками и чемоданами. Чей-то кот носился по вагону, призывно воя, словно у него пытались отрезать хвост. Или что-то более важное.
— Поттер.
— Мм…?
— Ты встаешь или едешь обратно в Хогвартс?
— А нельзя меня вынести отсюда?— сонно пробормотал парень, потягиваясь на сиденье.
— Да без проблем,— фыркнул Скорпиус, доставая палочку и тут же поднимая гриффиндорца в воздух.
— Ай!— Джеймс ударился лбом о багажную полку.— Отпусти!
— Ты сам просил,— рассмеялся Малфой, направляя сопротивляющегося Поттера в двери. Студенты шарахались, когда видели летящего по воздуху, орущего от негодования Джеймса и идущего за ним, довольного собой, Малфоя.
Более эффектного появления платформа не видела никогда. Скорпиус споткнулся, выходя из вагона, дернул палочкой и через мгновение уже упал сверху на Поттера, ударившегося о землю всем телом.
— АЙ!!!
Студенты и родители обернулись к ним, кто-то кинулся помогать парням, кто-то посмеивался, когда Джеймс стал отбрыкиваться от всех, совершенно не понимая, за что ему все это досталось.
— Поттер, уймись!— смеялся Скорпиус, пытаясь подняться.
— С возвращением домой, сынок,— раздался над ними спокойный голос.