Анархист, прикопавший еще при подходе к городу в укромном, но памятном местечке пистолет вместе с обоймами, без лишних волнений и нервного напряжения купил билет на нужный поезд, благо, с деньгами никаких вопросов у него никогда не возникало, потолкался среди отъезжающих и приезжающих пассажиров, перекусил чем-то, лишь издали напоминающим еду, в вокзальном буфете третьего класса и подремал на жесткой лавочке в зале ожидания.
…тот самый, ежедневно формирующийся и отправляющийся из уездного городка через губернский в Столицу поезд, на котором добирались до места своих интереснейших приключений и неожиданных новых знакомств Ника со своим поверенным, в связи с известными, но не оглашаемыми широкой публике событиями задерживался на неопределенное время, и пассажиров, не ко времени купивших билеты именно на этот маршрут, вокзальные работники в спешном порядке распихивали по другим транзитным поездам, дублируя места, путая направления, создавая положенную в таких случаях неразбериху, шум и скандалы.
Климовского это коснулось лишь слегка, он предусмотрительно выбрал себе дальний, транзитный поезд, но, уже оставив в дальнем уголке зала ожидания корзинку с остатками еды, заняв свое, законное, согласно купленного билета, место в плацкарте третьего класса, он стал невольным свидетелем бестолковости железнодорожной службы, впихнувшей в его вагон самую настоящую барыню из провинциальных, переезжающую на зиму с огромным своим багажом, чадами и домочадцами из деревенских просторов в тесноту своего городского дома транзитом через столицу Империи. Такого шума, гама, ругани и вызывающей надменности, переходящей в откровенную брезгливость, в отношении окружающих её людей, анархист не встречал давненько. Будь он не в бегах, не так насторожен и опаслив, непременно бы вмешался в происходящее, поучаствовал, хотя бы из чисто спортивного интереса, но сейчас, забравшись на верхнюю полку, только помалкивал, делал вид, что дремлет, утомленный ожиданием на вокзале, и радовался, что скандальное происшествие не затянется надолго — время в пути до Столицы было ночным, и довольно быстро угомонившись, народ и сопровождающая его барыня потихоньку задремали, кто похрапывая, кто посвистывая во сне дырявыми, простуженными, забитыми табачными смолами легкими…
…в Столице, извечно настороженной, недоверчивой и беспечной, Климовский переоделся, сменив потрепанную спецовку на чуть менее потрепанную, но чистенькую и добротную, длинную кожаную куртку и крепкие, неопределенной расцветки брюки, а растоптанные сапоги на хорошие, удобные ботинки — в таких и по городу пройти не стыдно, излишнего внимания не привлекают, да в лесу они вполне пригодятся. Теперь ему предстоял неблизкий, но и не такой уж далекий путь в сторону Сумеречного города, впрочем, к самому феномену, как оказалось — галактического масштаба, никакого отношения не имеющий.
Хорошо позавтракав перед дорогой, Кудесник, знающий Столицу, как свои пять пальцев, довольно быстро выбрался из вокзального, жизнерадостного, бьющего ключом района на окраину, не позабытую и заброшенную богом и людьми, но все-таки далекую от центра города и его повседневных радостей. Отсюда на попутке — брать такси означало оставлять следы, пусть и такие малозаметные, но если их оставить достаточно, то количество неизменно перерастет в качество, это анархист вызубрил, как таблицу умножения — Климовский добрался до небольшого городка-спутника огромной Столицы, живущего по столичным законам, работающего на Столицу и уже давно ожидающего своего включения в черту города, как бы, в знак благодарности за достигнутые успехи. Почти все живущие здесь люди работали в большом городе, ежедневно тратя на дорогу туда и обратно едва ли не больше половины отработанного времени, но приноровились к такому ритму вечных поездок на стареньких автобусах и электричках с двумя-тремя обязательными пересадками и другой судьбы себе не желали. В городке анархист задержался необычно долго, отыскивая попутчиков в сторону Сумеречного города, в это время года в юго-восточном направлении движение практически замирало, и если летом бывало еще достаточно любителей, в основном из столичных, полазать по окрестностям, искупаться во множестве небольших лесных озер с торфяной водой, пособирать грибы и ягоды, то осенью, с наступлением первых, самых легких холодов, жизнь на трассе замирала, аборигены городка-спутника не жаловали тамошние места, считая их плохими, чуть ли не заколдованными, и удивляясь беспечности рвущихся туда, иной раз сломя голову, столичных обитателей.