— А мы потом, после ужина, в сауну поедем, — как извинение за излишнюю чопорность публики, посещающей это заведение, азартно предложил Антон. — Еще и девчонок побольше снимем… представляешь — Власий просыпается, а вокруг него, о ужас! — продажные женщины и в неимоверном количестве!?!..
— Хулиган ты, Карев, каким был всегда, таким и остался, никак угомониться не можешь, — с нарочитым разочарованием вздохнула Ника. — Все-таки, это твой друг детства, а ты ему такую свинью подложить хочешь?..
— Я хуже, чем просто хулиган, — покаянно опустил голову Антон. — Я чудовищный негодяй и мерзавец, соблазняющий мирных обывателей и законопослушных художников и превращающий их в диких, безнравственных особей…
— …и себе тоже, — поддакнула в тон покаянию блондинка. — Или ты в сауне категорически от девчонок откажешься и даже смотреть не будешь в их сторону?.. в такое чудо я никогда не поверю…
— А вот там и увидим, — решительно закруглил тему Карев. — Давай приниматься за крабов, у меня уже слюна с клыков капает…
Ловко орудуя щипчикам, Ника вскрыла панцирь принесенного красного чудовища, занявшего едва ли не полстола, отковыряла рыбной вилочкой кусочек и, обмакнув его в майонез — не тот, что лежит в изобилии в любом продовольственном магазине на потребу обыкновенным людям, а изготовленный здесь, в ресторане, по особому, тщательно оберегаемому рецепту, — и положила в рот нежнейшее сочное мясо. Обращаться за столом с крабами, омарами и прочей ракообразной живностью она научилась еще в младших классах закрытой гимназии, а такое умение с годами не проходит, даже если им и не пользуешься каждодневно. В принципе, при необходимости, Ника легко могла бы поработать преподавательницей этикета для всех присутствующих в этом зале высокопоставленных персон, но вот такую, казалось бы, солидную и утонченную работу она, как раз, и считала ниже своего достоинства.
— Вкусненько, — сказала блондинка, плотоядно и демонстративно облизывая губки. — Что-то я давно настоящих крабов не ела, спасибо, Карев.
— Я и сам давно здесь не был, — без всякого стеснения, выразительно обвел вилкой зал Антон. — По старым визитам сюда меня и запомнили…
— Сейчас тебя в Столице в любом кабаке припомнят, как родного, и любая собака признает, — откровенно поделилась своими соображениями Ника. — Кругом твои портреты, наидостовернейшие рассказы о кровавых схватках с инсургентами и «тайна нового романа». Какую газетку не возьми, даже задницу подтереть нечем.
— Твоя тонкая душевная организация не позволяет это делать моими газетными портретами? — от души захохотал романист. — Я тебе туалетной бумаги куплю побольше, мало ли, кем еще ты не сможешь подтереться…
— Остальными я подтираюсь с удовольствием, — язвительно ответила Ника. — И даже, как пишут в уголовной хронике, с особым цинизмом…
…Заворочавшемуся в кресле Власию вновь пришлось наливать коньяк, потому что, проснувшись и обведя слегка протрезвевшим, но все-таки еще мутным, изумленным взглядом зал ресторана, бедный художник едва не впал в ступор, будучи абсолютно не в состоянии сообразить, как же он сюда попал. Друг детства и примерный семьянин, конечно, попытался выяснить, что же случилось за то время, пока он пребывал в бессознательном состоянии, но Карев оказался строг и суров: раз не помнишь, то и знать тебе об этом не надо, а вот выпить еще разок обязательно придется. Власий не обиделся и даже без длительных уговоров выпил, и сразу же напомнил, что дома его ждут жена и дети, и если Антон собирается после ресторана в бордель, то пусть отправит его домой, ибо по борделям он не ходок, даже если идти не может. Энергично высказавшись на семейно-бордельную тему, Власий потерял весь запал, снова уютно свернулся в кресле и мирно задремал, даже не заметив презрительные взгляды со стороны сидящих за соседними столиками персон.
На небольшой эстраде в уголке ресторанного зала, вдали от столиков, чтоб не мешать своим звучанием посетителям, начали появляться музыканты, тут же, на ходу, заигравшие нечто тихое джазовое, не привлекая к себе особого внимания, по очереди, по мере того, как они выходили на эстраду, подхватывая мелодию и ритм. Гитара, контрабас, рояль, саксофон, ударные…