Как обычно, по-женски, Ника была абсолютно права, в окнах кафе, выходящих на стоянку, то и дело мелькали лица любопытствующих инопланетников, желающих еще раз, теперь уже в неформальной обстановке, глянуть на планетарного Инспектора, да и на просто очаровательную, знаменитую женщину — тоже.
— Не ругайтесь, — примирительно сказал Мишель. — Раз уж я сам эту кашу заварил, то, кажется, я знаю, как её расхлебать…
— И что же ты молчал сразу? издевался над беззащитной девушкой? — едва удержалась, чтобы не ругнуться неприличными словами, Ника.
— Да самому только что в голову пришло, — смиренно ответил поверенный. — Так что давайте мирно садиться и трогаться, а по дороге я все расскажу подробно…
Эпилог, которого могло и не быть
— Если мы не пошевелим ногами, то очень даже скоро попадем под дождь, — строго высказалась через плечо Ника, обращаясь к своим спутникам. — А ледяной дождик со снегом — не самое приятное в этой жизни…
— Может вам, госпожа инквизитор, еще и песню строевую спеть? — недовольно отозвался Антон.
Для его претензий имелись все основания: блондинка налегке вышагивала по лесной, асфальтированной дорожке, ведущей к наземной базе Сто восемнадцатой точки, а романист вместе с Максимом тащили следом за ней громоздкий, очень неудобный в транспортировке на руках ящик.
— Было бы интересно послушать, как известнейший музыкант и гитарист, исповедующий вполне современный стиль, будет петь солдатские песни своей молодости, — засмеялась Ника. — Я серьезно говорю про дождь, тучки, вон, набежали, пока мы под землей были, того и гляди — ливанет…
Небо и в самом деле набухло дождем, тем самым, противным, холодным, смешанным с тающим на лету снегом. Конец осеннего сезона выдался удивительно ненастным, холодным и промозглым, и люди с нетерпением ждали заморозков, снега, настоящей зимы, ругая, на чем свет стоит, осеннюю погодку.
— Не торопи их, — посоветовал идущий последним в импровизированной колонне Мишель. — Скажешь под ногу, поскользнутся, упадут, и — плакал твой ценный груз горючими слезами…
— Да уж, ценный, — проворчал Антон, который лично вывозил с заброшенной и запущенной дачи, доставшейся Нике в наследство когда-то давным-давно и посещаемой в лучшем случае раз в год, содержимое транспортируемого сейчас ящика. — Такой ценный, что помойка по нему плачет…
— А, в самом деле, Ника, зачем мы тащим в Промзону эту рухлядь? — осведомился пыхтящий от напряжения Максим, старательно заглядывающий мимо ящика себе под ноги. — Ежели отремонтировать надо или поправить чего — сказала бы, прямо у меня дома, с одним приятелем, мы бы тебе наладили в лучшем виде…
Пролетарий тоже знал о содержимом ящика, вообщем-то, этот самый ящик он и приспособил для переноски старого, нецветного еще, полностью лампового телевизора. Пожалуй, из всей компании лишь Мишель, присоединившийся к ним уже по дороге в Промзону, пребывал в относительном неведении, но это, честно говоря, как-то не вязалось с образом всезнающего и всеведущего поверенного.
— Тащите-тащите, — приговорила Ника. — Так надо, а если бы не надо было, то и не заставила бы вас тащить…
Мишель, защищенный от блондинки двумя мужчинами и громоздким ящиком, жизнерадостно засмеялся, не опасаясь иных кар, кроме словесных, но в этот момент компания вышла из леса к небольшой полянке, на которой вместо полудесятка щитовых домиков, как было это во время первого и пока единственного визита в Промзону блондинки, романиста и поверенного в делах, красовался вполне современный, двухэтажный коттедж из темно-красного кирпича, с большими, «студийными», окнами на втором этаже.
— Вот делать Андреичу нечего, — проворчал Максим, отвлекаясь от разглядывания дороги под ногами. — Вечно что-нибудь новенькое себе понастроит, чтобы не так привычно было… любит разнообразие товарищ…
— Я тоже люблю, — откликнулась Ника. — А в такой коттедж и зайти приятно будет, не то, что прошлый раз…
Прошлый раз уныло промышленный вид щитовых домиков, прикрывающих сверху подземные сооружения станции техобслуживания, просто шокировал блондинку, ожидавшую увидеть в качестве жилья для космических странников дворец Шехерезады — как минимум.
— Может, в этом доме и под землю лезть не обязательно будет, — проворчал Антон, устремляясь к коттеджу с воодушевлением рабочей лошадки, завидевшей родную конюшню. — Я бы вот на втором этаже пристроился, люблю, чтобы над землей, но невысоко…
…встретивший всю компанию в просторной прихожей Василь Андреевич рассмеялся, разводя руками, будто обнимая всех, приветствуя с прибытием: