— Вы садитесь, давайте, — скомандовал он, указывая на столики. — Если хотите что выпить-закусить, спросите, я тут лучше ориентируюсь, и — пора дальше двигаться…
— И долго? — уточнил Мишель, имея в виду время путешествия до некой конечной станции.
— Минут десять, — пожал плечами Максим, видно было, что он если когда и хронометрировал подобную поездку, то было это настолько давно, что не отложилось в его памяти.
— Тогда, наверное, обойдемся без застолья, так? — полуспросил поверенный у своих спутников, и не удержался, чтобы не задать общий вопрос: — А потом?
— Потом — наверх, — скупо пояснил пролетарий. — А там — считай, что почти на месте…
Он шагнул к встроенному в стену вагона ярко-красному, заметному с первого же взгляда рубильнику, больше всего похожему на привычный стоп-кран, оглянулся на устроившихся за столиком своих гостей и — повернул рукоятку…
Стремительно набирая скорость, два вагона странного подземного поезда устремились в тоннель… В этот раз, в сравнении с лифтом, плавное начало движения и набор скорости ощутили все путешественники…
— Странно как… ни перестука по рельсам, ни шума… — сказал через несколько минут напряженного молчания Антон.
— Да что тут странного? — пояснил Максим. — Звукоизоляция хорошая, и рельсы сплошные, стыков нет, вот и не стучит, не шумит… такое и в столичном метро сделать можно, правда, дороговато, конечно, выйдет, но — вполне реально…
— Интересно, а что во втором вагоне? — спросила Ника. — Может, стоило туда зайти или — нельзя? А, Максим?
— Да здесь всё можно, — радушно, как настоящий гостеприимный владелец окружающих чудес, заулыбался пролетарий. — Раз сюда попали, считайте себя хозяевами, только ничего интересного во втором вагоне нет, он просто спальный, ну, тоже, как библиотека, на всякий случай…
— Спальный? это хорошо… — с нарочитой похотливостью облизнула губки блондинка, демонстративно пиная под столиком Антона. — Слышишь, Карев, какую мы с тобой возможность упускаем?..
Максим после этих слов и движений девушки почему-то густо покраснел, старательно отводя в сторону взгляд. И это его смущение идеальнейшим образом разрядило обстановку.
— Не обращай особого внимания, Максим, — вступился за пролетария поверенный Ники. — Это у них «больная» тема, тем более, в таких-то вот обстоятельствах…
— Если бы что-то было больное, не было темы, — поддержал легкую пикировку Антон. — А пока ничего не болит, надо пользоваться моментом… правда, сейчас момент неподходящий…
— Сам ты — неподходящий!!! — нарочито возмутилась блондинка, напоминая романисту свою любимую приговорку: «Нет неподходящих мест и неподходящего времени, а бывают лишь неподходящие к этому месту и времени люди…»
…за таким пустым и хорошо разряжающим нервную систему разговором десять с лишком минут подземного путешествия пролетели незаметно, и вагоны, плавно притормозив, вкатились… нет, второго подземного дворца на «конечной» станции не было. Больше всего это место напоминало тот маленький вестибюль перед эскалатором, в который гости пролетария попали при выходе из лифта. Темный мрамор, встроенные в стены светильники, чистый и свежий, будто только-только прибранный к их приезду пол и — убегающие наверх ступени эскалатора.
Эти ступеньки и подвезли путешественников к тесному тамбуру с двойными стеклянными дверями, за которыми волновался под легким осенним ветерком… лес. Обыкновеннейший пригородный лесок из березок, осин, густого кустарника и редкого вкрапления темных разлапистых елей. Прямо от стеклянных дверей вглубь леса уходила ухоженная, заасфальтированная дорожка.
— Я ж сказал — почти на месте, — улыбнулся Максим, увидев привычный пейзаж за стеклом, и пригласил: — Пойдемте, пойдемте…
Двери при приближении людей автоматически скрылись в стенах и особый, совершенно неповторимый запах осеннего леса встретил пролетария и его незваных гостей. После свежего, чистого, но — стерильно-кондиционированного воздуха подземелья запах опавших листьев, далекой хвои, запах грибов и прелой травы едва ли не опьянял…
Эмоций оказалось гораздо больше, чем слов, потому, молча пройдя с десяток шагов по асфальтовой дорожке, резко поворачивающей впереди, в гуще кустарника куда-то вправо, Мишель, оглянувшись на прозрачные двери, увидел очередное чудо Промзоны. Ни дверей, ни узкого, тесного тамбура за ними уже не было, а черное полотнище дорожки выходило прямо из-под густых зарослей шиповника и жимолости… Все-таки успевший заметить легкий, профессиональный взгляд Мишеля пролетарий радостно расхохотался.