И толстячок весело расхохотался над заезженной, давно уже несмешной шуткой…
…Через несколько часов, когда и на улице стало так же темно, как и внутри трансформаторной будки, усталый, с лоснящимся от пота лицом, чуть дергаными движениями и очень задумчивым взглядом толстячок, давно уже скинувший свой смешной лапсердак, и засучивший рукава уже старенького свитерочка, потянулся в карман штанов за сигаретами и разочарованно сказал:
— Кажется, мы влипли…
— Во что? — нервно уточнила теряющая терпение Анаконда, рассеянно подсвечивая по сторонам.
Вокруг одиноко стоящей почти в центре зальчика стойки с непонятным блоком были беспорядочно раскиданы детали разобранного до основания трансформатора. Изрядно измазанные маслом, ржавчиной, какой-то краской драбанты, пользуясь передышкой, замерли в углу. Кудесник, будто растворившись в темноте, тоже где-то присутствовал, но его было не видно, как не видно и длинноусого, старательно прячущегося от взгляда Анаконды все это время, но все-таки, по мере сил своих, помогавшего в демонтаже оборудования.
— Это… — Доминик широким жестом показал и на стойку, и на странный, казалось бы, влитый в пол люк идеально круглой формы, вокруг которых были разбросаны парочка кувалд, зубила, какое-то длинное, непонятное сверло. — Всё это — не человеческих рук дело… ты понимаешь?..
— А чьих? — хмыкнул неизвестно откуда Кудесник. — Ты как сказанешь, Доминик… инопланетян, что ли, тут нашел?..
— А хоть бы и инопланетян! Да только это не люди делали!!! — внезапно перешел на истерический визгливый крик толстячок. — Видишь — на стойке плата с экраном?!.. это — замок… понимаешь?.. замок… а я даже сообразить не могу, какой у него принцип действия!.. так люди не делают… любые люди!..
— Стоп! — резко оборвала его Анаконда. — Пусть нелюди, пусть инопланетяне, черти, ангелы или еще кто… но открыть этот люк: разрезать автогеном, взорвать, пробурить алмазным сверлом, — мы можем?..
— Взорвать? — также внезапно, как начал, прекратил истерику Доминик. — Взорвать, наверное, только чем? Не найдется у нас под рукой столько взрывчатки… а алмазным сверлом… я уже думал. Это на сутки, а то и больше работы, да и еще не факт, что такое сверло справится…
Анархистка постаралась спрятать в полумраке глаза, чтобы не выдать своего бесконечного душевного разочарования. Она именно здесь, на обломках демонтированного трансформатора, вдруг поняла, что все обрывки документов, выписки из архивов, чудом уцелевшие дневники очевидцев подводили её именно сюда — к этому нечеловеческому люку в полу совсем обыкновенной, человеческой трансформаторной будочки. И не будет у нее теперь отсюда выхода… если…
— Кудя, ты готов? — позвала наугад анархистка, незаметно для толстячка, драбантов и длинноусого вытаскивая из-под полы куртки пистолет и снимая его с предохранителя.
— Всегда с радостью, — ответил из полумрака Кудесник, хотя никакой радости в голосе его Анаконда не ощутила, но теперь было уже не до раздумий.
— Глянь-ка, а это что такое?.. — обратилась она к Доминику, указывая лучом фонарика на маслянистое пятно на самом краю люка.
— Где?.. это? да это ерунда какая-то…
Один, два, три и почему-то четыре выстрела в замкнутом, темном помещении оглушили всех. Пороховая гарь резко ударила по глазам, набежала слеза, и Анаконда смахнула её тыльной стороной ладони, в которой был зажат пистолет. Она первым же выстрелом в затылок пристрелила Доминика, единственной виной которого оказалось излишнее знание. За это же поплатился и длинноусый сексот, на которого Кудя почему-то истратил две пули. Ну, а последней Анаконда подвела черту жизни не самого доверенного, хоть и вполне достойного драбанта.
— Выходи, Кудя, — позвала анархистка своего помощника, так и не появившегося из темноты. — Ты у меня «персона грата»… ты, да вот — они…
— А этот?.. — ткнул стволом пистолета в сторону третьего, убитого, драбанта все-таки рискнувший появиться перед глазами Анаконды Кудесник.
— А этот слишком много болтал лишнего, даже когда его об этом не спрашивали, — нервно отозвалась атаманша. — Но теперь это уже неважно…
— А что важно?..
— Важно, что мы будем делать дальше, чтобы выжить, — мрачновато ответила Анаконда.
…а дальше она оказалась висящей под потолком в непонятном, мрачном подвале, больше смахивающем на средневековое подземелье. И некто в буром балахоне с бесформенным капюшоном на голове, впивался пронзительным, прожигающим взглядом в её глаза, казалось, стараясь достать до самого дна анархистской души…