Глава 1
Краснодарский край, с. Ильская
1937 год
На улице уже весь вечер мела метель, которая до неузнаваемости изменила привычный мир вокруг. За стеной снега скрылись очертания домов на противоположной стороне улицы и ближайших деревьев. Ветер выл с такой свирепой выразительностью, что казался живым и готовым вот-вот сорвать ставни с окон. Но Катя, задувая огонек в лампе, хоть и знала, что в этом доме она в полной безопасности, все равно чувствовала себя беспокойно.
Дети — Митюша и Настенька — уже спали в своей кроватке, тихо посапывая во сне. Влас лежал в кровати с закрытыми глазами, закинув одну руку за голову, а другой шаря по груди между краями расстегнутой на верхние пуговицы рубахи. Одна лишь Катя еще стояла у окна, прислушиваясь к вою ветра.
— Ложись уже, — поторопил ее Влас, сонно приоткрывая один глаз.
Она взглянула на него. Курчавые и жесткие, как конский волос, черные волосы, чуть косые прорези черных блестящих в темноте глаз, нос с горбинкой… Пусть Влас и выглядел не так, совсем не так, как все местные жители, — она все же любила его.
— Ветер, — тихо произнесла Катя, распуская косу.
— Пусть воет, — ответил мужчина. — Здесь мы в безопасности.
— Все равно как-то беспокойно… — вздохнула женщина, ложась рядом с ним. — Будто случиться что-то может…
— Кать, успокойся, — Влас укрыл ее одеялом. — Все будет хорошо.
— Хотелось бы верить, — прошептала она, пару секунд поглядев его черные глаза, — хотелось бы…
Екатерина Самойлова всегда верила своим чувствам, особенно, если те сильно тревожили ее. А верить ей стоило хотя бы потому, что после этого обязательно что-то случалось и волнение не происходило с ней просто так.
Она начала чувствовать себя беспокойно еще с обеда этого дня. Около полудня она, идя домой, заметила на перекрестке возле их дома черный воронок. Катя не успела разглядеть сидевших внутри него людей, но уже с того времени она забеспокоилась. В их поселке всегда было тихо, мирно, а тут — внезапный приезд машины, который не предвещал ничего хорошего для жителей Ильской.
— Простите, вы не подскажите, — к ней сзади подошел молодой человек в форме НКВД, — это улица Советская?
— Да, — несмело ответила Катя, внимательно оглядывая припорошенного снегом нквдшника. Молодой, примерно ее возраста, светловолосый, с темно-голубыми глазами. Про себя Катя даже отметила, что у него довольно-таки приятная внешность, которую, правда, портила форма НКВД.
Офицер не ответил ей — просто развернулся и ушел к машине, сразу же сев в нее и уехав куда-то дальше по улице. В тот самый момент, когда Катя смотрела вслед уезжающему воронку, у нее на сердце залегло что-то не очень приятное…
Уже когда Катя только-только успокоилась и смогла заснуть, с улицы раздался какой-то шум, разбудивший ее. Услышав довольно-таки громкие мужские голоса, женщина растолкала локтем Власа.
— Что? — спросил он, просыпаясь.
— Снаружи кто-то, — прошептала она. — Что-то тревожно мне…
— Заблудился кто-то. В такой-то метели это сделать весьма легко…
— Там машина или даже две остановились, я слышала.
— Кать…
— Влас, я боюсь.
— Кать, — повторил он и взглянул на нее, — если я схожу проверю, ты успокоишься?
Женщина молча кивнула. То самое неспокойно тревожное чувство все еще не покидало ее.
Только Влас успел подняться с постели, обуть сапоги и накинуть на себя тулуп, как кто-то требовательно застучал в дверь. Крик, раздавшийся за ним, не заставил себя ждать.
— Немедленно откройте дверь! — загремел голос из-за двери.
Мужчина даже не успел среагировать, как дверь распахнулась и в помещение ворвались несколько красноармейцев в шинелях и ушанках. В их руках Катя заметила оружие.
— Власис Зервас? — спросил вышедший вперед мужчина. В нем Катя сразу же узнала того самого офицера НКВД, с которым столкнулась днем.
Замерший на месте Влас несмело кивнул. Ни он, ни Катя не понимали причины такого позднего визита.
Екатерина, увидев мужчин в форме НКВД, старалась не привлечь к себе внимания — ей было страшно. Страшно не столько за себя, сколько за детей. Уже тогда она поняла, что Власу вряд ли чем-то можно помочь.
— У вас есть двадцать минут на сбор, — проговорил все тот же мужчина. — Попрошу не задерживаться и не оказывать сопротивление.
— А вы… — Влас замялся — он не привык видеть в своем доме сотрудников народного комиссариата внутренних дел. — Вы — кто?