Глава 4
Катя вместе с Раей шли с поля к дому, болтая о чем-то несерьезном. Это был вечер субботы, так что летчики уже вернулись. Но кого-то среди них не хватало, а спрашивать она не хотела.
Они вдвоем уже подходили к дому Кати, когда Раисе наконец удалось уговорить ее все-таки пойти в воскресенье на танцы. На вопрос Кати об обуви, та пообещала одолжить ей на вечер вторую пару своих туфель. На том они и попрощались — Рая пошла к себе.
Катя зашла в избу и, закрыв за собой дверь, устало прислонилась к стене в сенях. Она уже сняла шубу и стягивала платок с головы, когда услышала из комнаты звонкий смех Мити. Смутившись, потому что голоса Люси она не слышала, Катя несмело заглянула в комнату.
— Теть Валь? — тихо произнесла она, аккуратно входя в комнату. Но она поняла, что спрашивает зря — она не увидела ее валенок, значит, женщины дома не было. Вспомнив, что слышала смех, спросила снова: — Митя? Настенька?
Но ответа не последовало. Лишь на русской печке кто-то завозился, послышался чей-то шепот и тихий смех. Катя решительно подошла к печке, дернула занавеску в сторону и увидела Алексея. Он полулежал, закинув подушку себе под спину, и игрался с сидящим на нем Митей. Настя возилась рядом.
— Леша, — успокоившись, на выдохе произнесла Катя. — Вернулся…
— Ну-ка, малец, дай с матерью поздороваюсь, — мужчина ловко ухватил Митю, отсадил к сестре, а сам ловко спустился с печки на пол. — Ну здравствуй, Катя.
Катя, глядя в его зелено-карие глаза, протянула руку и нежно погладила по шершавой щеке. Алексей же, мягко улыбнувшись, обхватил ее талию и притянул к себе, желая поцеловать. Но Катя ловко вывернулась из его объятий.
— Ну дети же здесь, — шикнула она, подходя к печке и снимая с нее Митю.
— Как будто это многое меняет, — вздохнул мужчина и, решив помочь Кате, снял с печки Настю. Женщина лишь покачала в ответ головой.
— Дядь Леш, — попросила Настя, пока он еще держал ее на руках, — а покружите меня.
— И меня! — закричал с пола Митя и требовательно задергал за мужскую штанину.
— Покружить? — переспросил Алексей, усадив девочку себе на плечо и ухватив за ноги. — Можно!
— И меня, меня! — Митя все еще трепал штанину, надеясь, что он не будет обделен и его тоже прокатят.
— Алексей, — Катя вновь покачала головой, взглянув на всех троих, у которых были одинаково бессмысленно-счастливые лица, — утихомиритесь и за стол садитесь — я ужин приготовила, — и ушла доставать тарелки.
В ее отсутствие Алексей позволил себе галопом прокатить детей вокруг комнаты. Запыхавшись, он быстро скинул с плеч смеющихся двойняшек и прижал их к груди. Его прыжки напомнили ему танцы, которые они устраивали по выходным, и он, глядя на детские круглые счастливые личики, думал о том, какими они будут, когда вырастут.
— Леш, бери их и садитесь за стол, — позвала Катя, хлопоча у стола.
Она большой поварешкой наплескала в миску щей и, задрав у Алексея под носом чистую полотняную скатерть, поставила на стол вместе с хлебом. Когда деревянная ложка забарабанила по дну миски, летчик подмигнул ей: «Подлей!».
— Лопнешь, Леш! — хмыкнула Катя, ставя перед мужчиной вторую миску.
— Не бойся, — он улыбнулся.
Спустя еще час, когда посуда была вымыта, а дети уложены спать на печку, Алексей, лежа на узкой железной застланной жестким серым одеялом кровати, которая была спрятана за печкой в углу, пускал синий дым в низкий, заклеенный пожелтевшими газетами потолок. Катя лежала рядом, уложив голову ему на грудь, и молча думала о чем-то своем, вспоминая старое время.
Так уж получилось, но Алексея она встретила в свой первый день на аэродроме. Это именно он и поручился за нее перед комендантом.
Алексей Михайленко оказался очень приятным и холостым мужчиной, с которым Катя очень быстро сдружилась. Правда, дружба эта переросла быстро во что-то другое, что и отношениями было сложно назвать. Но Катю пока все устраивало — пока она жила на этом аэродроме, это было лучшим для нее и детей.
Сам Алексей жил в доме, на самом краю их небольшого поселка, а сюда, к Кате, приходил лишь в свое свободное время.
— А соседка это твоя где? — неожиданно спросил мужчина.
— Теть Валя? — заметив, что Алексей кивнул, Катя продолжила: — Ну, раз уж вы вернулись, значит, к Макару ушла. А, может, к кому из жен пошла чай пить. А что?
— Да вот новость хотел сообщить одну.
— Какую? — Катя с любопытством взглянула на него.
— На Новый год планов никаких не строила еще?
— Нет.
— Тогда в Москву поедем, — Алексей улыбнулся.
— Что? — Катя вскочила и внимательно посмотрела на мужчину, пытаясь найти хоть какой-то намек на шутку. — Ты… ты серьезно? Опять?
— Да, — он пожал плечами. — Мой старый друг приглашает у него отпраздновать.
— А дети?
— Как хочешь — можем взять с собой, а можем и оставить.
Катя задумалась. Прошлый раз детей пришлось взять с собой — они были слишком малы, чтобы оставлять их на попечительство Валентины Сергеевны. Сейчас же им исполнился третий год, так что… Но все равно Катя не хотела оставлять их здесь, пусть и на те пару дней, на которые они собирались в Москву. Поэтому, поразмыслив еще немного, она все-таки решила взять их, о чем сразу же сообщила Алексею. Тот выслушал ее и согласно кивнул.
— Они так привыкли к тебе, — улыбнулась Катя, встав с кровати и отойдя к окну.
Алексей ничего не ответил, женщина лишь услышала, как он хмыкнул.
— Привыкли-то привыкли, да вот до сих пор называют дядькой, — спустя пару секунд произнес мужчина, крутя в руках наполовину сгоревшую самокрутку. — Дядь Леш да дядь Леш…
— А как ты хочешь, чтобы они тебя называли? — обернувшись, Катя хитро взглянула на него.
Он промолчал. Сел на кровати, задумчиво почесал ладонью затылок, глядя немного растеряно Кате в глаза, улыбнулся наконец и тихо сказал:
— Ну, не знаю… — он хмыкнул. — Может, папка?
Катя, опершись рукой о край стола, посмотрела на него и снисходительно-ласково улыбнулась. Алексей часто заводил такие разговоры, которых Катя всегда старательно избегала, быстро меняя тему. И вот он снова заговорил об этом…
Катя любила его, но любила не такой любовью, как Власа, а как… как друга. Она привыкла к Алексею, как к чему-то такому, что было и будет с ней теперь всегда. Алексей за этот год раза три предлагал выйти за него замуж, но Катя все время отказывалась. Она и сама хотела этого, но чего-то боялась и потому отказывалась.
— Давай, — она села на край постели и взяла руку Алексея в свою, — позже об этом поговорим. Ты же знаешь…
— Я-то все знаю, — тяжело вздохнув, произнес он и встал с постели. Подойдя к столу, потушил лампу и прошептал: — Отдыхай.