Глава 7
Солнце ярко светило, оставляя радужные блики на окнах, отражаясь во вчерашних лужах. «Почему солнце такое яркое? — думала Катя. — Таким оно бывает когда весело, когда хочется просто жить и ни о чем не думать. Но сейчас?.. Будто бы сейчас и нет никакой войны вовсе».
Из окна вагона Катя видела на соседних путях мокрые крыши состава, также готового к отправке.
По перрону мельтешили люди, помогавшие студентам занести в вагоны их вещи. Все прощались со своими родственниками. Катю с детьми провожал только Алексей — со всеми остальными они попрощались еще в поселке.
Алексей ухватился за спущенную раму окна и заглянул в купе:
— Всё? Ну, кажется, всё.
Он вытащил из кармана платок, зачем-то встряхнул и убрал.
Катя знала, что он тоже не находил себе место и нервничал.
Она помнила, как позавчера он заявился к ней в дом и с порога сообщил, что она уезжает в эвакуацию. Не предупредил, не предложил, а поставил перед фактом — едешь и точка.
Катя не хотела уезжать. Она весь вечер с ним скандалила, говорила, что никуда не поедет, что ее место здесь и поэтому она должна остаться. Но Алексея было не переспорить.
Валентина Сергеевна же, узнав об этом, наоборот, говорила, что Кате повезло, да и детям в эвакуации будет намного лучше.
Но Катя будто бы чувствовала, что может случиться что-то непоправимое, если она покинет поселок. И потому она так не хотела уезжать куда-то.
— Катерина, ты знаешь, где аптечка? — спросил Алексей, продолжая заглядывать в купе.
Катя с окаменевшим лицом сидела на скамье. Близнецы сидели рядом с ней, не особо понимая, что происходит, и изредка бросали полные непонимания взгляды на мужчину.
— Что ты сказал? — пролепетала женщина, будто выходя из какого-то транса.
Он утомленно махнул рукой:
— Я сказал — будьте практичнее.
Алексей попробовал закурить. Табак отсырел, сигарета не зажигалась.
— Фу-ты, черт! — пробормотал он. Заметив, что дети как-то приуныли, он попытался приподнять им настроение: — Так, малец, — он посмотрел на Митю и погрозил ему пальцем, — чтоб мать защищал, понял? А ты, — он перевел взгляд на Настю, — ты…
— Леш, — перебила его Катя, — неужели мы все-таки едем? Куда? Зачем?
— Я же сказал, это все ради вашей безопасности.
— Мы и в поселке были в безопасности.
— Катя, это же военный аэродром… Сама понимаешь, что это очень опасно.
— Но ведь…
— Я буду вам писать, обещаю.
Катя уронила лицо в раскрытые ладони. У нее болело сердце. С самого утра ее преследовало чувство, будто что-то идет не так… Ей казалось, что сейчас она прощается с Алексеем навсегда.
Эшелон медленно двинулся.
— Алексей! — внезапно сильно бледнея, воскликнула Катя, вскакивая со своего места и высовываясь из окна.
— Катерина! — громко говорил он, шагая рядом с вагоном.
— Ну скажи что-нибудь на прощанье! — она чувствовала, как по ее щекам потекли слезы.
— Что сказать? — добродушно улыбнувшись, спросил Алексей.
— Подумай… Всегда найдётся что-то важное для такой минуты.
— Я… я очень люблю тебя!
— Не то!
— Вы справитесь там!
— Не то!
— Я буду писать тебе! — он начал отставать от вагона.
— Не надо!
— Вы едете в Среднюю Азию! — прокричал Алексей и через мгновение скрылся из виду.
— Вот…
Замелькали дома, крыши, заборы, трубы…
Значит, Средняя Азия?.. Катя закрыла глаза.
Алексей пообещал ей, что они уедут не слишком далеко от Миллерово. Уже тогда Катя заподозрила что-то неладное — смысл ехать куда-то недалеко от дома? Но тогда она не придала этому особого внимания, а зря. Алексей специально умолчал о том, куда она на самом деле поедет, иначе бы она точно отказалась.
Вздохнув и раскрыв глаза, Катя откинулась на сидении. Что ж, другого выбора у нее нет… Утерев слезы тыльной стороной руки, он притянула затихших детей к себе.
— Мам, — послышался тихий голосок Мити.
— Да?
— А где эта Средняя Азия?
— Далеко…
Они одни в купе, забитом багажом технического института.
Черная земля, деревья, овраги, до горизонта пустые поля мелькают в окне. Ветви гнутся под ветром, как прутья. Мутные облака текут в небе, поезд никак не обгонит их.
Эшелон шел без остановок мимо разъездов и станций.