У Кати не было какого-то четкого плана. Она не знала толком, что ей потом делать, но знала, что сейчас ей необходимо сбежать. И чем дальше, тем лучше. Поэтому, сев утром на поезд в жесткий вагон, она знала лишь одно — она доедет до Краснодара, а потом — будь что будет.
Катя выросла в детском доме, поэтому не имела ни большой родни, ни широкого круга друзей. У нее лишь остались пару товарищей, с которыми они вместе росли и последние годы общались лишь по переписке. Поэтому за помощью ей обращаться особо не к кому было. Но в Краснодаре, она знала, есть один такой человек.
Доехав за пару часов до Краснодара, она решилась ехать к единственному человеку, которого знала здесь — Асе Соловьевой. Они вместе росли в детском доме, а потом вместе учились в педучилище. Катя верила, что, как и раньше, она сможет положиться на нее сейчас.
Доехав до нужной ей остановки, Катя вышла и, стараясь не упасть, держа на руках не только детей, но и чемодан с вещами, зашагала к дому, где жила Ася. Она надеялась, что подруга сейчас дома, а не на работе, и ей не придется ждать ее с детьми в холодном подъезде.
Нажав пару раз на кнопку дверного звонка, Катя стала терпеливо ждать, заклиная Асю, чтоб та все-таки была дома и открыла ей дверь. Секунды шли… Катя уже отчаялась, но внезапно за дверью послышались тихие шаги.
— Кто? — донесся до женщины знакомый голос, который она уже полтора года не слышала, но навсегда сохранила у себя в памяти.
— Ася, это Катя, — облегченно вздохнула Катя.
Через пару минут Катя сидела на кухне с Асей и пила горячий чай. Настю Катя держала на руках, Митя же спал в комнате Аси. Та, достав из пенала банку с абрикосовым вареньем, поставила ее на стол и подвинула ближе к Кате и попросила:
— Так что произошло? Почему уехала так внезапно?
Катя решила ей все рассказать про Власа. Про лейтенанта Демидова и его поступок она упоминать не стала — все-таки слушалась его просьбы. Да и она сама понимала, что ей может это потом боком выйти, так что лучше молчать.
— И что ты делать собираешься? — спросила Ася, когда Катя закончила свой рассказ. — У тебя же двое детей… Трудно тебе одной придется.
— Не знаю, — Катя пожала плечами, уставившись в свою полупустую чашку, — просто не знаю. Но одно я знаю точно: в станицу не вернусь.
— Почему? У тебя же там дом вроде был.
— То государственный, который мне как учительнице выделили. Но я подписала отказ от него, когда с Власом съехалась. Так что ничего у меня там не осталось.
— А его дом?
— У меня на него нет никаких прав. Останусь там — так придут и выселят в любой момент.
— Попала ты, подруга, — поджала губы Ася. — Но я тебе помогу. Сегодня еще переночуешь у меня, отдохнешь немного, а завтра езжай в Ростов.
— А там что мне делать?
— Помнишь Оксану? Она мне писала недавно, что знает, что на севере Ростовской области есть какая-то работа… Не помню уже, с чем связано. Но, говорила, хорошая работа. Мне даже предлагала, но я не согласилась — уже подыскала себе здесь кое-что…
— И где же ты работаешь?
— В детском саду воспитательницей. После того, как школа, где я работала, сгорела, думала, что ничего не смогу найти себе. Но как-то удачно подвернулось…
Они помолчали пару минут. За что Катя любила Асю, так за то, что она всегда была немногословна и спокойна в плане выражения эмоций. Она принадлежала к тому типа порядочных флегматичных людей, которым в любое время суток можно сообщить самую ошеломляющую новость, не опасаясь, что твои уши пронзит визгливое восклицание, а затем оглушит многословный поток оханий и аханий.
— Это им сколько? — неожиданно спросила Ася, поднимаясь со стула и подходя к плите. — Месяца два, да?.. Чаю еще долить?
— Да, пожалуй, — кивнула Катя. — А двойняшкам почти три месяца.
Асе чему-то молча улыбнулась и, долив чай в чашки, села на свое место. Она пару минут все также молча смотрела на Катю, будто изучая ее, потом снова украдкой улыбнулась и тихо спросила:
— Как ты думаешь, за что Власа забрали?
— Я не знаю… Они просто пришли ночью и забрали его.
— А кто он?
— Грек, я же тебе говорила не раз.
— Нет, по профессии. Кем он работал?
— Ветеринаром был.
— Тогда я просто не понимаю… Зачем НКВД было забирать ветеринара? Это же один из самых важных людей в деревне! Нет, не понимаю… А они больше ничего не сказали?
— Если бы сказали, то, может, я бы тут сейчас с тобой не сидела.
— Кать, ну… Прости. Просто ты не представляешь, насколько я сейчас взволнована. Мне самой непонятно, почему забрали твоего Власа. Ведь он же…
— Ася, — Катя устало вздохнула, — он грек. А я слышала, что по всему Краснодарскому краю прошла волна арестов. И арестовывали именно греков. Так что… ничего удивительного в этом нет.
— Как думаешь, он вернется?
— С чего бы это?
— Нет, Кать, тебе стоило хоть немного его подождать — мало ли…
— Я ждала почти неделю. Его увезли. Навсегда. Он не вернется.
— Но ведь он… простой ветеринар. Что может быть в нем?..
— Ася, — Катя перебила ее, — он грек, и этим все сказано.
Неожиданно в прихожей зазвонил дверной звонок. Сделав знак Кате, чтоб сидела тихо, Ася пошла открывать дверь. Буквально через минуту она вернулась в кухню вместе с мужчиной, держащим в руках портфель.
— А ты не говорила, что у нас гости сегодня будут, — весело произнес он, усаживаясь на свободное место.
— Катя, — Ася улыбнулась ей, — знакомься, это мой муж Костя. Костя, это Катя, моя подруга, про которую я тебе много раз рассказывала.
— Приятно познакомиться, — Константин протянул ей руку для рукопожатия.
— Взаимно, — аккуратно переложив Настю в одну руку, другой она быстро пожала протянутую ей руку Константина.
— Кость, — Ася быстро налила суп из стоящей на плите кастрюли в тарелку и поставила ее перед мужем, — Катя переночует у нас сегодня.
— Да пусть хоть всю неделю живет, — Костя добродушно улыбнулся. — Как вы, Катя, согласны у нас недельку пожить?
— У нее еще один ребенок, — быстро добавила Ася.
— И что? — Константин с недоумением взглянул на жену. — Как будто это может что-то поменять!.. Так что, Катя, вы согласны?
— Простите, — она слабо улыбнулась, — но нет. Мне уже завтра надо уезжать.
— Жаль, — мужчина вздохнул и пожал плечами, — но ничего не поделаешь. Но вы, если что, заходите к нам.
— Всенепременно.