Она шла неуверенно и как-то слишком робко. Но Наруто знал, что ее гнев будет намного страшнее гнева Мадары. Его глаз Луны просто выпадет в осадок, после той сцены, которую закатит Сакура, если в ближайшее время Саске не вернется. Именно теперь мир шиноби был в опасности.
Наруто невесело усмехнулся.
Однако, Саске пока не возвращался.
Поднялся ветер и начал разгонять тучи, собранные техникой Саске для перехода. Сначала в разрывах свинцовых облаков показалось яркое голубое небо, а затем первый лучик солнца упал на лицо хокаге. Лучик был тоненький, словно веточка или стебель цветка. Но Наруто почувствовал, что лучик стал расти, и смутное воспоминание защемило сердце.
Он лежал здесь много лет назад без сознания, один, оставленный Саске. Тучи затягивали небо, пока лучик на его лице не превратился в маленькую точку, а потом и вовсе исчез. А потом хлынул дождь…
Наруто сморгнул слезы, навернувшиеся на глаза от неожиданно яркого света. Солнце щедро освещало его лицо, смело лаская кожу, играя бликами на седых прядях. Оно смеялось и радовалось расшалившемуся ветру, радовалось, что может дарить свой свет земле. Яркие вспышки покрыли колыхающуюся водную гладь, будто рассыпались драгоценные камни и засверкали всеми цветами радуги, разбрызгивая зеленые, красные, желтые и синие искры. Долина преобразилась. Наруто казалось, что ее умыли, очистили от страшных роковых и неизбежных событий. Она сияла чистотой и спокойствием, миром и любовью.
В этот момент раздался сильный грохот, и статуя Мадары обрушилась в озеро. Вода разлилась, и водопад превратился в тонкую струйку, падающую с огромной высоты отдельными редкими каплями. Озеро затихло, а Долину заполнила непривычная тишина.
Наруто стоял на берегу напротив исполинской фигуры Сенджу, голова которой склонялась перед ним в немом поклоне, будто признавая нового великого шиноби.
- Саске…- голос Сакуры снова заполнил все его сознание.
Наруто подумал, что если Саске не вернется, то победа над Мадарой обернется для него настоящим поражением. И хотя мир шиноби, как и другие миры будет избавлен от очередного властолюбца, потеря Саске всегда будет напоминать о цене, которую пришлось заплатить за мир без Мадары. Но напоминать только ему…
Наруто смотрел на каменного Сенджу, борясь с желанием раздробить его гранитную голову. Он ненавидел свою победу, себя и весь этот мир, в котором должны погибать друзья и любимые, где дети остаются сиротами и не знают своих отцов.
Он сжал кулаки и крикнул требовательно, изо всех сил, будто ожидал, что на этот крик его друг и напарник обязательно отзовется.
- Саске!!!
Голос сорвался от отчаяния и боли. Как лопнувшая струна этот крик звенел над Долиной, отдыхающей от сражений и битв, умывшейся летним дождем. Она ждала новой эпохи, новой эры.
Над головой Сенджу блеснула вспышка, и из воздуха материализовался Саске. Он упал на каменную голову и покатился по гранитным волосам ко лбу статуи, цепляясь за мелкие выступы, крошащиеся и выскальзывающие из его ободранных ладоней.
Наруто заметил, что Саске оставляет за собой широкий кровавый след.
- Он ранен! – воскликнул шиноби. – Значит, он не сможет…
Наруто не договорил и в следующее мгновение исчез, чтобы в ту же секунду появиться рядом с другом. Он подхватил Саске на руки и снова исчез. Каменный исполин треснул со страшным грохотом и, как и его бывший заклятый враг, рухнул на каменные останки Мадары. Озеро внизу теперь было заполнено острыми гранитными глыбами. Сверху снова хлынул водопад, дробясь тысячами брызг о камни, которые еще совсем недавно были статуями двух величайших воинов в мире шиноби. В Долине снова рокотал водопад, не позволяя тишине завоевать этот мир. Жизнь продолжается даже тогда, когда рушатся каменные твердыни, сами основы мира. Мир – это всего лишь то, что мы придумали сами, но жизнь дана свыше и ее не всегда устраивают наши правила. Поэтому она и избавляется порой от наших глупых и ненужных законов.
Наруто стоял на каменистой равнине, держа на руках Саске, который был без сознания. Напротив него остановилась, будто споткнулась Сакура. Она стояла всего лишь в нескольких шагах. Стояла и молчала, глядя на рваную рану на боку своего мужа, из которой струйками текла кровь.