- Как насчет официальной версии о пропаже Саске и Сакуры? – наконец, нарушил молчание Какаши.
Наруто некоторое время продолжал путь молча. Он не сбился с ритма, никак не отреагировал на слова сенсея. Он просто молчал, что на него было совсем непохоже.
- Послушай Наруто, - начал Какаши, но Наруто не дал ему закончить.
- Они погибли и точка. Их нет. И не о чем больше говорить, - холодно отрезал Наруто.
- Я понял, - вздохнул Какаши. – Тебе придется это пережить. Но если захочешь м-м-м обсудить, - он замялся, нужное слово не подбиралось, да и какие слова могут вернуть погибших друзей, товарищей, напарников, - я, в общем, можем вместе, ну, ты понимаешь, - неуверенно закончил хокаге.
- Да, я понял, - тихо обронил Наруто, зная, что никогда не заговорит об этом, никогда не сможет теперь даже произнести имя Сакуры, а Саске стал у него вызывать такую злость, что впору ждать нового нападения девятихвостого на собственное сознание.
Какаши еще раз вздохнул и посильнее оттолкнулся от очередной ветки, чтобы обогнать Наруто и встать во главе колонны.
Солнце клонилось к закату, освещая голубое небо розоватым светом угасающих лучей, который через несколько мгновений становился кроваво-красным. Верхушки деревьев окрасились в золотой цвет. Ни ветерка, ни движения – все замерло в ожидании наступающих сумерек. Только отряд Какаши нарушал спокойствие волшебного вечера. Ниндзя скользили в звенящей тишине, и стоило им оставить позади дерево, поляну как молчаливое спокойствие смыкалось за ними пыльным занавесом, навсегда отсекая прошлое от будущего, оставляя лишь воспоминания. Эти воспоминания казались Наруто песком. Берешь горсть – вот он песок, у тебя в руке, а раскроешь ладонь – его нет, весь высыпался сквозь пальцы. Жалкие одинокие сухие безжизненные песчинки прилипнут к ладони. Останется их сдуть, отряхнуть руки и идти дальше.
Наруто вскинул голову, которую почти всю дорогу держал опущенной, сосредоточенно глядя себе под ноги. Какаши крикнул, что впереди деревня. Об этом уже все и так догадались, но настроение у шиноби было совершенно нерадостное, поэтому замечание хокаге немного встряхнуло их. Все устали, оглохли от ватной тишины и напряженных бронзовых оттенков гаснущего дня.
Шиноби приземлились у ворот, которые уже успели восстановить после нападения Пейна. Их встретил неизменный Котетсу. Наруто расслышал имя Сакуры, нахмурился и решительно двинулся вперед.
- Наруто, - окликнул его Котетсу.
- Не надо, - остановил его Какаши. – Пусть идет. Эта миссия оказалась для него слишком тяжелой.
Наруто не стал прислушиваться к разговорам, которые могли последовать за окликом Котетсу. Он шел, не разбирая дороги, машинально придерживаясь прежнего маршрута, которым всегда возвращался домой. Сейчас его окружали разрушенные дома. Но улица сохранилась. По-видимому, ее расчистили от мусора. Некоторые дома уже восстанавливали – то здесь, то там мелькали заново возведенные стены, заборы и где-то даже весело и громко булькал фонтанчик.
Наруто вздохнул полной грудью. Он каждой клеточкой ощутил, что он дома, но… Но успокоения это не принесло.
- Наруто!
Он не успел опомниться, не успел ничего сказать, а его уже обвили чьи-то нежные руки. Наруто остановился и застыл столбом посреди безлюдной улицы. Глаза щипали слезы, в горле стоял комок. Эта нежность, трепет и любовь оказавшейся рядом девушки сломали его решимость, лед, в который он с таким трудом пытался заковать свое сердце. Нет, он совсем не похож на Саске-айсберга. У того льда взаймы можно попросить, только без толку. Слишком горячее у Наруто сердце.
- Ты плачешь?
- Да, Хината.
- Что случилось? – девушка в испуге отступила на шаг, вглядываясь в его лицо.
- Они погибли. Саске и Сакура.
Хината резко вдохнула и прикрыла рот ладошкой. Она забыла покраснеть, смутиться, забыла сложить вместе указательные пальчики (ее любимая привычка). Она в ужасе смотрела на Наруто, не в силах найти слова утешения. Хината просто схватила его за руку и заплакала тихо и горько.
Он порывисто шагнул к Хинате и прижал ее к себе, уткнулся в макушку, ощущая тонкий аромат сирени. Они стояли обнявшись и плакали от тяжелой потери, толкнувшей их в объятия друг друга.