====== Пролог. ======
Словно тупой нож, боль ковырялась в его голове, длинными щупальцами поднималась вверх по затекшим рукам, словно цемент медленно опускалась вниз, застывая тяжестью где-то внизу живота. Затекшая шея добавляла «удовольствия». Запах крови, земли, песка, перемешанный с терпким послевкусием Парламент-Голд и дешевого коньяка. Сквозящий по голым ступням ветер, завывающий в пустых коридорах заброшенной недостроенной больницы. Почти в самом центре, мать ее, столицы родины нашей.
Сознание потихоньку возвращало его. Но не в привычный сумасшедший ритм мегаполиса и не в его странным образом сложившуюся жизнь. А в тот ад, к которому его эта самая жизнь привела. Движение воздуха. Словно она открыла окна в их небольшой квартире в Алтуфьево. Привычно облокотилась о подоконник, зная, что сейчас он подойдет к ней со спины, наклонится и еле-еле, подобно этому утреннему ветру, коснется губами ее плеча. Проведет руками по ее рукам, ловя дрожь ее тела, замрет на талии, подстроив биение своего сбившегося с ритма сердца под ее, опустит их дальше, сжав бедра, мягко, но уверенно, повернет ее лицом к себе. Глаза в глаза, касание губ. И уходящую из-под ног землю привычным: « Снова будете врать про не сработавший будильник?» вернет пятнадцатилетний плод их любви, каких-то двадцать лет назад казавшейся ему такой же невозможной и нереальной, как вообще вся его жизнь.
Сейчас же земля под его ногами колола осколками кирпичей и мелким гравием осыпавшейся штукатурки. И это движение воздуха не сулило ничего хорошего. Почувствовав на себе взгляд, он медленно открыл глаза. Сквозь не до конца рассеявшуюся пелену смог, однако разглядеть так хорошо знакомый ехидный прищур глаз и приподнятый в усмешке правый уголок губ. Медленно вытащив изо рта тлеющую сигарету, рука коснулась его изрезанной ссадинами обнаженной груди, под частое прерывистое дыхание опустилась вниз. Звериный рык вырвался, едва рука вдавила сигарету в его тело, туша ее чуть выше ремня брюк. Сковывающие запястья железные цепи зазвенели, разгоняя задремавшую боль до самых дальних клеточек его тела.
- Ну, что, Витенька… – раздался ехидный голос над ухом, рука дотянулась и нажала красную кнопку на стене. Цепи заскрежетали, поднимая его руки вверх, грозя вывернуть их из плеч. Тяжело дышал, замерев вместе с цепями, заскрипел зубами, когда его голову дернули за волосы, поворачивая. – Здравствуй, дорогой…
«Перекресток семи дорог, вот и я…» – проорало под зияющими пустыми окнами заплутавшее в лабиринтах московских улиц его прошлое. Настоящее же многообещающе усмехалось ему в лицо, обещая не самое радужное будущее.
Кто ж знал, что так все получится… Никто не знал. Ни в далеких девяностых, ни…
Четыре месяца назад…
====== Глава 1. Люди теряются, люди встречаются. ======
Нормальное такое московское лето, почти все три месяца издевательски поливавшее чуть ли не ежедневными дождями, в последние августовские дни, когда народ возвращался с отпусков и пригородных фазенд и готовился к новому учебному году и выходу на работу, устроило самое настоящее раздолье, точнее, полный разгул. За двадцать пять в тени, на солнце все тридцать, а в условиях бетонно-асфальтовых джунглей это было равносильно аду. Выходить из спасительной прохлады дома не хотелось. А надо…
Пчелкин вошел на кухню, открыл холодильник. С трудом поборов желание залезть туда полностью, довольствовался недоеденной с вечера Ольгой клубникой.
- Опять прям из холодильника? – проворковал ее голос за спиной. Поцеловав его в шею, она вытащила из его рук уже открытую бутылку молока. Поставила ее на стол и подошла к окну. Распахнув настежь, вдохнула пока еще прохладный и в их районе относительно чистый воздух.
- Можно я останусь дома? – скосив глаза в сторону спасительного агрегата, Пчелкин нехотя подошел к плите. Включать ее не хотелось так же сильно, как хотелось кофе.
- Не прокатит, – улыбнулась Оля голосом, тряхнув волосами, отмахнулась от летевшего на запах свежезажаренных тостов воробья и закрыла окно. Подойдя к Пчелкину, обняла его со спины за плечи. – Во-первых, у тебя встреча с ребятами из «Касперского».
Пчелкин, усмехнувшись, кивнул. Его вполне себе успешный по московским меркам бизнес занимал нескромную такую нишу в сфере информационной безопасности. Настолько нескромную, что он уже вторую неделю думал, принимать ли предложение ребят из «Касперского» или идти проторенной дорожкой НордКоммандер.
- Во-вторых, тебе только что звонил Карпатыч, хочет тебя видеть.
На мгновение забыв про турку, за что она тут же отомстила ему сбежавшим кофе, Пчелкин обернулся на Ольгу. Если Карпатыч сам звонит, тем более в такую для него рань, значит, вопрос серьезный.
- Просил передать, ждет тебя на обед где всегда.
Пчелкин глянул на часы, прикидывая расписание в уме. Должен успеть.
- И, в-третьих..?
Выключив плиту, он обернулся и заграбастал Ольгу в объятия, нашел губами ее губы. Она тут же обмякла, пробежавшая по рукам дрожь с головой выдала ее. Борьба между долгом, называемом работой, и желанием заняла ровно три секунды. Пчелкин почувствовал спутавшие его волосы ее руки, ответившие на поцелуй ее губы. Как была пушинка, так и осталась. Забытое на столе молоко потекло на пол, но внимание на это обратил лишь их трехлетний британец Винсент Оливер Пятый, в простонародье – Веня.
- В-третьих, – спустя пять минут их марафона, поправляя волосы, заговорщицки прикусила губу Ольга, – не мог бы ты встретить Кира?
Расписание неумолимо сдвигалось, но Пчелкин знал – Ольга никогда не будет просить его без весомых причин, зная его более чем плотный график.
- У меня сегодня к двум плановым еще два внеплановых заседания. Хорошо, если к девяти вырвусь. – Ольга работала в секретариате Верховного Суда.
Поправив рубашку в брюках, Пчелкин подошел к ней, мягко провел по волосам:
- Какой вокзал?
- Казанский. Поезд приходит в пять сорок.
Придется отменить селекторное совещание с Дальним Востоком. Ладно, в машине через скайп все обсудит. Сверхсрочных вопросов не должно быть.
- Хорошо, – он придвинул ее к себе и поцеловал.
- Спасибо.
- Черт!
Пробившие восемь часы подействовали на него, как рассол на алкоголика. Бросив в рот остывший тост, хлебнув кофе прямо из турки, Пчелкин еще раз поцеловал Ольгу. Услышав звук хлопнувшей двери, она покачала головой. Взяв на руки обожравшегося молока Веню, подошла к окну. Проводив взглядом выруливающий со стоянки темно-синий Форд, вернулась и села на стул.
- Ну, что, Винсент Оливер Пятый, пора и мне собираться.
Опустив его на пол, бросила в раковину грязную турку и пошла в комнату. Лишь в дверях обернулась на непонимающее фырчание за спиной. Веня стоял и переводил взгляд со своей пустой миски на Ольгу и обратно.
- Ты и так пол-литра молока сожрал, разгрузочный день! – улыбнулась Ольга и скрылась в коридоре.
Он давно уже выделил для себя три вида московских пробок: предновогодние, предшкольные и Садовое кольцо. И если последние ему удавалось избегать, объезжая одному ему известным маршрутом через старенькие московские дворы, то первые два вида, как сорняки, что с ними не делай, все равно возвращались. Особняком стояла Ленинградка, тут каждый раз лотерея. Ленинградку Пчелкин не любил, но вынужден был мириться, потому что это был один из двух вариантов добраться до офиса. Второй через МКАД и Третье транспортное выбирал лишь тогда, когда не спешил, ибо там лотерея была почти в ста процентах беспроигрышная. Выигрывали дальнобойщики.
Но сегодня, похоже, автомобильные боги проспали вместе с ним. Навигатор издевательски мигал красным, начиная от Алабяна и заканчивая выездом на Волоколамку. Чертыхнувшись, выбор без выбора, Пчелкин набрал номер на телефоне:
- Лень, начинай без меня, Ленинградка встала намертво.
- И не только… – хмыкнул в трубке его начбез Леня Водоплясов, любитель одноименной группы, по громкости голоса ничем не уступавший ей.
- Где встал? – понял Пчелкин.
- На Калужке… – Ленин вздох перекрыл даже один из хитов на заезженном им диске.