Да, похоже, расписание не просто сдвигается, а летит к чертям собачьим. Пчелкин раздраженно ударил по рулю, тот жалобно пискнул. Скучающий впереди него Опель виновато мигнул задними фарами. Видать, новичок, извиняется за все подряд. Пчелкин успокаивающе поднял руку: «без претензий, друг».
Наконец, Опель нерешительно сдвинулся с места. Аллилуйя! Всего-то каких-то полчаса. Пчелкин уже видел впереди спасительный поворот на Балчуг, как вдруг слева через ряд крайне нетерпеливый или не в меру невоспитанный товарищ на черном внедорожнике подрезал Ауди по соседству с ним. Миловидная брюнетка за рулем в последнюю секунду затормозила, уходя от поцелуя по касательной. Никак не отреагировав, внедорожник продолжил свой путь, в ответ на возмущение старичка из второй из машин на крыше появилось «ведерко». Старичок раздраженно сплюнул на сверкающий капот нахала. Пчелкин уже видел шкафоподобного водилу, уверенного, что и темно-синий Форд последует за двумя его предшественниками.
Пчелкин усмехнулся. Какого черта, девяностые не проходят даром… Прикинув расстояние до соседних машин, мысленно поблагодарив старичка, благоразумно свернувшего в соседний ряд, Пчелкин резко вывернул руль влево.
- Сука!!! – сквозь тонированную броню долетело до него, когда «шкаф», заскрипев тормозами, нашел временное пристанище аккурат в начинающемся как раз в этом месте отбойнике. – Я тебя сейчас!
Возможно, кого-то выскочившие двухметровые гориллы и испугали бы, но только не прошедшего огонь и воду бандитских девяностых Пчелкина. Успев захлопнуть дверь до того, как ближе всего находящийся к нему горилл, раскорячив руки, с полной уверенностью в результате набросился на него, Пчелкин увернулся за секунду до того, как кулак просвистел рядом с его ухом. Ошалевший от такой реакции «шкаф» на секунду потерял контроль над ситуацией.
- Бля!!!!! – заорал, едва Пчелкин привычным приемом заломил ему руку за спину, резко дернув к земле. – Пусти, Ван Дамм хренов!!!
- Что происходит?
Спокойный, хладнокровный голос за спиной, однако, подействовал на Пчелкина с тем результатом, которого не смог достигнуть кулак. Ослабив хватку, он замер, память перелистывала года, словно листья календаря. И в тот самый миг, когда остановилась на отметке 1989 год, кулак и его скула все же нашли друг друга.
- Блядь!!!
Самое культурное слово из тогдашнего его лексикона, неожиданное «Прекратить!» поднявшего громкость голоса заставило «шкаф» замереть с поднятой в новом замахе рукой.
Сплевывая в утреннюю московскую пыль сгусток крови, Пчелкин заметил накрывающую его тень от приближающейся фигуры.
- Люди теряются, люди встречаются…
Пчелкин медленно повернулся, окровавленные губы приподнялись в улыбке.
- Твою мать…
Депутат Московской городской Думы Александр Николаевич Белов подошел, замер и вдруг порывисто обнял посмевшего полезть наперекор его кортежу водителя.
- Пчела… Брат…
====== Глава 2. Должна быть в Пчелкине какая-то загадка. ======
- Все в порядке, майор.
Офицер полицейского экипажа, заинтересовавшегося их свиданием и подрулившего выяснить причину и природу появившихся на лице Пчелкина украшений, приподняв брови, внимательно смотрел на корочку депутата. Подняв глаза на Белова, перевел взгляд на второго фигуранта. «Шкафы» стояли в стороне, изображая фонарные столбы. Пчелкин усмехнулся, потрогав уже прилично опухшую губу, скривился. Объясняй теперь вечером Ольге. И Кира в таком виде встречать... Карпатыч ниче, он привыкший. Короткий взгляд на часы. Да… Работа сегодня, похоже, катится, как мяч в боулинге – куда Бог на душу положит.
- Машины уберите с дороги, не мешайте движению. – Возвращая корочку, пробурчал майор и направился восвояси.
- Самой собой! – крикнул вслед удаляющейся спине Белов. Едва бело-синий Опель стартанул с места, снова повернулся к Пчелкину. – Твою ж тебя налево… – ослепительно белые зубы засияли на солнце.
- И тебя туда же… – не остался в долгу Пчелкин, шевеля скулой, вынужденно признавал, что сегодня, похоже, придется обойтись без их с Карпатычем традиционных орешков. А вот «Балтика №5» пойдет на ура. Как обезболивающее. Перестроечный дефицит остался далеко в прошлом, а верность привычкам осталась. Пчелкин и сейчас, притом что мог себе позволить самый лучший коньяк, оставался верен Пятерке. Кстати, о Карпатыче… Если переговоры с «Касперским» можно было перенести, то к Карпатычу опаздывать нельзя.
В тот же миг голосом Кортнева «генералы песчаных карьеров» оповестили о входящем. Пчелкин тут же заметил откровенный интерес в глазах Белого. Ну, пока что ему скрывать нечего…
- Да, Миш, слушаю.
Легок на помине… Главный хакер всея Москвы, один из создателей Касперски-антивирус, руководитель их службы сопровождения продукта, окучивающий его уже второй месяц, словно прочитав его мысли, на простом матерном уведомил, что Москва, мать ее, встала везде и конкретно, а потому свидание переносится.
- Как насчет вечернего кофе? – осведомился Миша, так заразительно треская на том конце орешки, что у Пчелкина аж скулу свело. И так болела, а теперь совсем заклинило.
- С коньяком? – скривившись от нудящей боли, поинтересовался Пчелкин.
– Можно и с ним, – не растерялся Миша.
- Подруливай ко мне, – Пчелкин прикинул, сколько при такой расстановке сил им с Киром плестись от Казанского до их Алтуфьево, – часам к восьми. Обсудим в неформальной обстановке.
- Оке! Кофе твой, коньяк – мой. А то знаю я тебя, одна Балтика в холодильнике.
Усмехнувшись, Пчелкин выключил телефон, поднял голову и наткнулся на горящий нескрываемым интересом взгляд и приподнявшиеся в знакомой усмешке губы.
- И вроде ты, и вроде не совсем… – усмехнулся Белый, рассматривая Пчелкина.
Все последние минуты он наблюдал за старым другом. Сколько там? Матерь Божья, двадцать с лишним лет прошло! С того самого дня, когда Пчелкин вдруг после очередного прямого попадания в следственный изолятор, списав все на обострившееся сердце матери, вышел из их тесной компании и отправился в свободное плавание. Какое-то время до Белого долетали принесенные то ветром, то воронами слухи о его возвращении к тихой жизни. В которой, правда, то и дело образовывались временные провалы, словно старый друг Пчела растворялся во времени и пространстве, чтобы как ни в чем не бывало спустя какое-то время возникнуть вновь. Все попытки Белого выяснить, в какую такую табакерку пропадает его друг детства, терпели неудачу. В конце концов, образовавшиеся собственные проблемы плюс кризис в отношениях с Ольгой привели к тому, что интерес Белого к старому другу поутих. А накатившая после ставшего логичным завершением их отношений с Суриковой развода депрессия окончательно оставила все воспоминания в прошлом. И только изредка проводимые в одиночестве выходные на собственной пасеке то и дело воскресали в памяти былое и думы.
– Неплохо рулишь… – оценивающе смерив взглядом последнюю модель Форд, улыбнулся Белов.
- Терпение и труд, – хмыкнул Пчелкин, бросив очередной взгляд на часы. Еще полчаса задержки, и на встречу с Карпатычем придется рулить на метро.
– Опаздываешь? – чего лукавить, сто лет знакомы, а, тем не менее, явная недосказанность витала в воздухе вместе с первыми опадающими листьями. – Ты уж прости моих ребят. Всем хороши, один недостаток: сначала делают, потом думают.
- Во всем должно быть разделение труда, – усмехнулся Пчелкин. – Да, Белый, ты уж извини, как человек деловой, должен знать, бизнес не терпит суеты, толкотни и опозданий.
- Отпущу. При одном условии… – многозначительно прищурил глаз Белов.
- Завтра. Девять утра. В «Пушкине». Твой коньяк, мой кофе.
- Завтра. Девять утра. Катер «Бывалый», причал у «Европейского». Моя рыба, твоя «Пятерка».
Искренне засмеявшись, Пчелкин кивнул. Рука ударила об руку, почти как в старые добрые времена… Которые иногда хотелось вернуть, но ровно до того момента, как в памяти всплывала их первая с Карпатычем встреча. Изменившая и его, и всю его жизнь.