— Поттер, иди сюда,— Малфой дернул его за руку, касаясь палочкой его плеча. Джеймс скосил глаза и увидел, что на его рубашке появилось маленькое светящееся пятнышко.— А теперь вперед…
— Но они же видят эти пятнышки,— прошептал Джеймс, глядя на подобную же метку на плече Скорпиуса.
— А кто сказал, что будет легко?
Девчонки молчали, где-то тихо передвигаясь во мраке. Огневиски быстро гнало по венам кровь, в голове было пусто. Губы сами собой складывались в улыбку. И Джеймсу как никогда хотелось поймать снитч.
— Малфой…
— Тихо…— проговорил Скорпиус.— Играем…
Малфой еще ни разу не участвовал в подобной игре, но слышал о ней от старшекурсников. Он знал, что девчонки не будут долго прятаться, им самим хочется, чтобы их поймали.
Он замер, видя только пятнышко на плече Джеймса, который замер в дальнем конце комнаты. Скорпиус слушал, ловя любое шевеление воздуха. Шаг в сторону — и он четко почувствовал, как кто-то увильнул от его руки. Усмехнувшись темноте (он уловил запах духов Дьюлис), он делал медленное-медленное движение в направлении, куда, как он думал, убежала Эмили.
Он рассчитал все четко, не собираясь тратить время на пустые игры в кошки-мышки. И девчонка, как оказалось, тоже думала об этом. Одно резкое движение, он выбросил вперед руки, схватил теплое девичье тело и притянул к себе, слыша, как за спиной Поттер гоняется за Пармой.
Скорпиус прижал Эмили к стене, сделав лишь шаг в сторону (он правильно все рассчитал).
— Поймал…— выдохнула Дьюлис, обвивая его шею руками.— Вперед.
Малфой усмехнулся, с холодной расчетливостью, которой не помешало ни Огневиски, ни азарт игры, он наклонился и впервые поцеловал девчонку. Ему было все равно, как зовут эту девчонку и сколько ей лет — она была лишь первой девчонкой, которую он целовал, нажимая на ее мягкие губы своими. Он уже был готов пойти дальше, попробовав настоящий поцелуй, но Эмили внезапно отскочила, вывернувшись из рук.
— Лови,— шепнула она, снова растворяясь в темноте.
— Поттер, ты жив?— Малфой решил дать Эмили пару секунд форы. Он четко фиксировал, где находятся стены и где сложены плед и бутылки. Легко будет вычислить, где спряталась Дьюлис. Паркинсон он, так и быть, отдает Поттеру, чем друг, судя по тому, что ответ донесся не сразу, и пользуется.
Джеймс, поймавший свой «снитч» еще раньше Малфоя, не хотел отрываться от сладких губ Пармы, которая почти позволила ему узнать, что значит по-настоящему целовать девчонку.
— Я не жив и не мертв,— проговорил гриффиндорец, расслабленно улыбаясь темноте, когда почувствовал, как Парма выскользнула из его рук.— Но мне нравится эта игра…
Тишина повисла в напряженной тьме. Джеймс слушал, зная, что Парма где-то здесь, затаилась, но ему нужно было снова поймать ее, потому что он только начал понимать вкус поцелуя.
Тишина завораживала. Кровь пульсировала в висках. В голову лезли глупые мысли. Он слушал и ждал. Шорох справа — и он метнулся за ней, но не поймал, расслышав лишь тихий смех, а потом падение кубка. Ага!
Теплые руки на его плечах. Но это была вовсе не Парма, а Эмили. Что ж…
— Хорош,— прошептала Дьюлис, когда он поцеловал ее. Влажные губы. И удар, словно током, когда она приоткрыла рот, и он коснулся ее языка. Замер, пытаясь понять, правильно ли все делает. Неловкость, неумение, но жажда узнать все. Вкус Огневиски на ее — или на его?— губах…
— Ай!— раздался недовольный возглас Малфоя, и Джеймс тут же выпустил свою добычу.
— Что?
Девичий смех с двух сторон.
— Она меня укусила!
— Ты нарушил правила,— донесся голос Пармы.
— Правила?— Скорпиус медленно приближался к девчонкам. Он чувствовал, что они обе затаились в углу возле пледа, у самой их с Поттером надписи.— Ничего не слышал о подобном…
— Один поцелуй, а потом ты должен отпустить, если я этого хочу,— Парма говорила приглушенно, и оба мальчика знали, что девчонки стараются переместиться, но было уже поздно, потому что два друга закрыли путь к отступлению из угла, в котором слизеринки спрятались.
— Придется поменять правила,— прошептал Малфой, хватая за руку кого-то из девочек и привлекая к себе. Это была Эмили.— Ты ведь не будешь кусаться?
Она не ответила, позволяя ему целовать ее уже в раскрытые и чуть опухшие губы. Скорпиус фиксировал все свои ощущения и каждый ее отклик, словно исследовал этот новый для себя мир — мир физических ощущений. Он знал, что Дьюлис пьяна настолько, что позволяет ему все, что он хотел попробовать на этом этапе эксперимента. Или же и сама хочет узнать… Любопытство даже у трезвых девчонок всегда доминирует над разумом.
— Если ты меня укусишь,— прошептал на ухо пойманной в кольцо рук Парме Джеймс,— я вообще тебя не отпущу, так и знай…
— Договорились,— она сама его поцеловала, позволяя себя обнять, и послушно открыла губы для поцелуя. Все это было так пьяняще и приятно, что гриффиндорцу казалось, что даже без Огневиски у него бы кружилась голова и в висках пульсировала кровь. Удивительное Рождество…
*
— Поттер, знаешь, сколько сейчас времени?
Гриффиндорец с трудом разлепил глаза, но ничего не увидел, кроме неяркого света палочки Малфоя.
— А это существенно?
— Если не это, то что тогда существенно?— Скорпиус зажег свет посильнее.
— То, что у меня раскалывается голова и болят губы…
— Последствия разгульной жизни и неразборчивых связей,— пошутил Малфой, чувствуя себя не лучше друга.— Но все-таки: сейчас половина седьмого утра.
— И что?
— Поттер, ты уверен, что твой мозг ночью не растворился? То, что скоро завтрак, а потом последний день занятий, на которых мы, кстати, как ни странно, должны присутствовать…
— А, может, не должны?— со стоном спросил Джеймс, стараясь подняться, что делать совсем не хотелось.
— Держи,— Скорпиус взял пустую бутылку, наполнил ее водой и протянул другу.— Легче станет.
Мальчики с облегчением утолили жажду, а потом все же поднялись. Они быстро прибрали последствия вчерашней вечеринки и вышли в еще пустой и тихий коридор, щурясь от солнечного света. После тепла замкнутой комнаты тут было страшно холодно, но это помогло немного проснуться.
— Ты помнишь, во сколько ушли девчонки?— Джеймс пытался пригладить волосы.
— Где-то в пять или около того,— пожал плечами Скорпиус, поправляя на себе мантию. Потом он ухмыльнулся:— Ничего повеселились, да?
— По-слизерински,— хмыкнул Поттер, подходя к окну, за которым почти встало яркое зимнее солнце.
— Считай, что это было посвящение,— Малфой потянулся, разминая затекшее тело.— Интересно, Графф уже поднял вой о том, что ты не ночевал в своей комнате?
— Да спит Графф без задних лап…
— Правда?— Скорпиус чуть наклонил в сторону голову, хитро улыбаясь.— Спокойно спит в последний день учебы?
— Малфой, я только за, чтобы скрасить Ричарду последние дни существования в школе, но давай не сегодня,— простонал Джеймс, кажется, впервые в жизни не желая делать гадости. Ну, или не имея на это физических сил.
— Поттер, ты меня пугаешь,— насмешливо произнес Скорпиус и пожал плечами.— Тогда до завтрака? И не приставай ни к кому!
— А, иди ты!— гриффиндорец едва смог растянуть губы в улыбке, потом тяжело вздохнул и начал восхождение на седьмой этаж. Конечно же, Полная Дама еще спала.— Э… доброе утро, прекрасная барышня…
Дама на портрете удивленно приоткрыла глаза:
— Ты откуда?
— Суть не в том, откуда, а куда,— ухмыльнулся Джеймс.— «Орден Феникса».
Полная Дама изучающе посмотрела на взъерошенного больше обычного Джеймса, на его чуть помятую форму, но потом все-таки пропустила мальчика в гостиную, понимающе усмехаясь.
В комнате ярко пылал камин, было тепло. Джеймс уже собирался подняться в спальню, когда увидел, что в кресле спит Лили. Он подошел к сестре и легонько потрепал по плечу.