Прости. Сама виновата.
Да, он действительно убил свою дочь. Её дочь. ИХ дочь. Да как он посмел?! Она ведь выпьет его досуха, заставит корчиться в страшных мучениях...
«Эсперанса, остановись!» – прозвучал вдруг в её голове чей-то встревоженный голос.
«Денис?»
«Да. Умоляю, не будь такой же, как он. Такой, как мы. Ты не такая! Если убьёшь его сейчас, то потом будешь сожалеть об этом всю свою жизнь».
Она неуверенно замерла.
«Но он убил мою дочь, Денис! Мою малышку. К тому же Савелий Федоров всё равно умрёт. Он принял смертельную дозу. Не сейчас, так через пару часов. Наша связь разорвана – и мне это никак не грозит, так что...»
– Госпожа Федорова, не желаете ли присутствовать при операции вашей дочери? – задал бесцветный вопрос один из киборгов.
Она почувствовала, как у неё мутится рассудок. Резко отстранилась от Савелия и уставилась в пустые глаза охранника.
– Так Эмма жива? Почему не сказали раньше?!
– Состояние критическое, но надежда есть. Значит, вас проводить?
Она смогла лишь выдавить из себя кивок. Мир точно сошёл с ума. Окончательно.
ГЛАВА 38.
Медицинский отчёт, составленный по результатам компьютерной томографии:
«Пуля вошла пациентке Федоровой Эмме Савелиевне в голову примерно на один сантиметр и семьдесят пять миллиметров выше левого уха. Выходное отверстие отсутствовало. Был пробит череп. Были обнаружены мелкие радиальные трещины в черепной кости. Пуля застыла в массе серого вещества, возле бокового желудочка, не дойдя до коры больших полушарий около четырёх сантиметров и восьми миллиметров.
Операция длилась один час и девять минут под руководством нейрохирурга доктора О. Брауна. Пулю вытащили с помощью самого тонкого медицинского пинцета. С поверхности вокруг входного отверстия было извлечено двадцать шесть мелких осколков кости.
На данный момент пациентка находится в коме. Она пережила тяжёлое травматическое воздействие. Кровяное давление – 100/70. Дыхание нерегулярное. Пульс слабый, регулярный. Состояние крайне нестабильное. Критическое.
Прогнозы неутешительные».
***
«Эмма, доченька, ты меня слышишь? Можешь открыть глаза?»
Я с трудом приподняла веки. Сначала увидела только странные световые точки, а потом в поле зрения начало проступать лицо. Попыталась сфокусировать взгляд, но у меня ничего не вышло.
«Как ты себя чувствуешь, милая?»
Голос, как ни странно, был женским. Кто-то осторожно коснулся моего лба. Я мысленно нахмурилась. Неужели?.. Нет, этого просто не может быть! Сердце забилось с надрывом, а в глазах защипало. Попробовала сглотнуть, но язык не слушался.
«Мама? Это действительно ты?! Но как?!»
Наконец, я смогла её разглядеть. Тёмные волосы и удивительно красивое, почти ангельское лицо. Она плакала, и слёзы сверкали на её длинных ресницах, точно бриллианты. Потянувшись, она взяла меня за руку. Я почти ничего не почувствовала, могла только смотреть, но всё равно это было замечательно!
Она была живой! Настоящей и осязаемой! Ради этого стоило даже схлопотать пулю в голову.
«Когда ты потеряла сознание, то очнулась я. Видимо, между нашими разумами всё-таки установилась какая-то слабая связь. В итоге твоя энергия частично перешла ко мне».
«Ясно. И сейчас мы разговариваем через ментальный вызов, да?»
«Именно».
«А почему ты плачешь, мама?»
«Я... Не думай об этом, доченька, – её мысленный голос звучал прерывисто, будто она сдерживала какие-то эмоции. – Это слёзы счастья. Я просто счастлива тебя видеть».
«Я тоже. Очень счастлива».
Веки отяжелели. Её образ расплывался перед глазами. Я опять начала терять сознание. Наваливалась страшная дремота. Но, по крайней мере, больше ничего не болело. Сейчас я действительно была счастлива. Чисто, незамутнённо. Хотелось обнять весь мир. А ещё я страшно устала. Просто смертельно устала.
И уйти навсегда было б не так уж и плохо...
Кто-то ласково убрал волосы с моего лица. Это было очень приятно, хотя и почти что неощутимо.
Неожиданно я вспомнила что-то важное и попыталась сосредоточиться.
«А где Ник?»
«Я здесь, малышка».
Я улыбнулась и инстинктивно повернула голову в его сторону. Это движение, как ни странно, совершенно не причинило боли. Красные лучи заходящего солнца отсвечивали бронзой в его тёмно-русых волосах. Светло-зелёные глаза напряжённо вглядывались в моё лицо. Ещё никогда Николай Меньшиков не казался мне настолько красивым...