А прямо перед ей кружащимся вихрем разверзалась фиолетовая бездна.
Как и тысячи раз прежде, она проснулась до того, как бездна успела её поглотить: в холодном поту, совершенно разбитая, с раскалывающейся головой и слабостью во всём теле.
В ушах стоял шум, стучало в висках, всё гудело и ныло. Чёрные тени невыразимого ужаса растворялись в сером месиве постылой повседневности — таяли, но не исчезали.
А на задворках сознания витал отзвук колдовского напева, бередя душу смутной тоской.
Непростительно ранним субботним утром позвонила мама.
Она оживлённо рассказывала последние новости, но Мария Станиславовна, лёжа в кровати, спросонья — да и как всегда впрочем — слушала в пол-уха, едва удерживая то и дело выскальзывающий телефон.
Да-да, она знает Кристофера Теодороу. Да, знает, что приезжал. А, опять? Ну здорово. Подружился с ними? Усталый вздох. Это прекрасно.
Мария Станиславовна отзывалась нехотя, не заботясь, чтобы выказать хоть какое-то подобие заинтересованности, и тихо зевая в сторону.
Нет, действительно здорово — ну, насчёт Криса, — но она совершенно ничего не чувствовала по этому поводу. Словно речь шла о каких-то незнакомых людях, а не о родителях и учёном с мировым именем, чьими идеями она вдохновлялась.
Чего?! У нас с ним общие предки?
Замечательно, но и это открытие оставило её равнодушной.
Есть мнение, и весьма распространённое притом, что у всех людей предки более-менее общие.
— Один из наших дальних родственников был астрономом, — щебетала мама.
— Ага. Потрясающе.
Конечно, она сто раз об этом слышала. Сколько-то-юродный брат кого-то из пра-пра-пра. Никогда не могла запомнить ни степени родства, ни имени.
— Крис написал о нём целую книгу, «Беседы с Радошем»! Там сказано, что именно этот учёный за полвека до Стивена Хокинга предсказал излучение чёрных дыр!
— Ну и молодец, — неразборчивое бурчание в сторону.
Когда, распрощавшись, передав приветы, поцелуи и объятия, мама повесила трубку, Мария Станиславовна вздохнула с облегчением.
Но что-то теперь не давало ей покоя.
Как она сказала? Радош?
Что-то знакомое, ужасно знакомое… Разумеется, это имя при ней произносили много раз — так много, что стыдно было не запомнить, — но ординатора взволновало другое. Ей казалось, нет, она была убеждена, что слышала его совсем недавно — и не от родителей.
Ладно, так, надо собраться с мыслями… Крис написал книгу. Она этого не знала, надо в интернете глянуть. Но Радош… Радош, кажется, тоже что-то писал. Это было — но вот когда? Нет, было же, точно!
Не обращая внимания на яростные протесты тела против внезапного принятия вертикального положения — головокружение и слабость, — она направилась к книжному шкафу.
Это точно было. Но неужели… Как такое возможно?
Она держала в руках школьный подарок, полученный в честь окончания первого класса. Сколько лет не открывала она эту книгу? Наверное, с тех самых пор. Это была «Занимательная математика» — сборник задач для детей.
Да, теперь она вспомнила: родительский комитет решил всем подарить книги, и эту, вероятно, выбрал по чистой случайности. Марии Станиславовне было достаточно одного названия — содержание и вовсе могло стать причиной тяжёлой душевной травмы, — чтобы попытаться избавиться от неё. Спрятать в шкаф и забыть. Там мама её и нашла через некоторое время. И, решив выяснить в интернете, кому в голову могло прийти написать такое, с удивлением обнаружила, что состоит с автором в отдалённом родстве.
На открытой наугад странице — яркая картинка, как в книге сказок: румяные молодцы в синих кафтанах, загорелые пахари в белых рубахах и чепчиках, рыжий возница на телеге… Только вот запряжённое в неё существо не было лошадью.
Мария Станиславовна пролистала другие картинки. В детстве она бы не поняла этого, но четыре года изучения психиатрии принесли плоды. Теперь она с уверенностью могла сказать, что нарисовать нечто подобное мог только безумец или наркоман.
Взгляд её обеспокоенно заскользил по тексту.
«Трáги — хищные твари. Ростом они вдвое выше человека, тело имеют конусовидное, студенистое, как у медузы, а обрамляющие его мощные осьминожьи щупальца покрыты тёмной чешуёй. Круглая мясистая голова плавно переходит в покатую спину, кожа их толстая, прочная, как броня. На спине — два огромных изогнутых крыла, свисающих до земли, формой как у летучей мыши; вверху и по нижнему краю — кривые когти.