— Тебе сюда, — сказал он мягко, почти ласково — и, повернув гранку, распахнул дверь кабинета заведующего.
Мария Станиславовна шагнула туда — и застыла на пороге.
Вместо каморки Сан Саныча перед ней раскинулся огромный туманный зал, чьи стены и своды таяли в серой дымке.
Затканный паутиной простор смердел затхлой сыростью стылого склепа.
А на переплетении её зыбких нитей всюду, куда ни глянь, как бусины дьявольского ожерелья, застыли тысячи гигантских пауков.
И в зловещем безмолвии все они разом обернулись в её сторону.
ГЛАВА 9. ПРОБУЖДЕНИЕ
— Он обманывает тебя.
Беззвучный голос. Протяжный вздох. Шелест мыслей — в тихом дуновении ветра, что сквозит из-за полуприкрытой двери между сном и мнимой явью, которая, быть может, является сном несравненно более глубоким.
В такие моменты не нужно объяснений — всё будто бы знаешь сразу и принимаешь, как данность. Нечему удивляться.
И тот, кто говорил с ней — нет, проснувшись, она не смогла бы его описать. Во что одет? Каков цвет волос? Форма лица? Есть ли у него вообще лицо? Только силуэт — тёмное пятно, да и не факт, что тёмное, если присмотреться. Она даже не была уверена, что видит его — и всё же безошибочно узнала.
Ир-Птак.
— Он обманывает тебя, разве не видишь? — мягкая улыбка.
Незримая — глазами не разглядеть. Но она чувствовала эту улыбку, ощущала каким-то неведомым чутьём. Как будто просто знала — знала, какой та должна быть.
— Мне едва удалось разорвать эту сеть, в которую они тебя заманили. Помни, Эмпирика, никому из рода Теотекри нельзя доверять. Они заодно с Прядильщицами.
Ир-Птак, злосчастный Ир-Птак, из-за которого все беды! Из-за которого много лет назад она решила, что сходит с ума. Из-за которого, скорее всего, так и есть.
«Злой колдун из чёрной башни», — вспомнилось само собой. Будто отрывок из детской сказки. Или песенки-считалочки. «Злой колдун из чёрной башни тенью стал, как век вчерашний…»
— Я тебе не верю, — она не узнала своего голоса, но не испугалась и не удивилась.
Скрежет тающего льда, звон тишины, отголосок забытой песни, крутящейся в мыслях беззвучным, но неотступным мотивом — этот новый голос по пробуждении она тоже не смогла бы описать, как и всё, что виделось и слышалось ей сейчас.
— Знаю. Но ты должна поверить. Не мне — в себя. Поверить, чтобы разрушить чары Гедрёзы. Чтобы вернуться домой. Впрочем, я уже послал за тобой… Только на этот раз не убегай от меня… от себя.
Какие, право, удивительные штуки вытворяет иной раз человеческий разум! Ради сохранения иллюзии непотревоженного спокойствия и непоколебимой познаваемости бытия он готов примириться с самыми вопиющими противоречиями, от которых у непредвзятого наблюдателя глаза не только полезли бы на лоб, но и выпрыгнули из орбит!
Да, только что за ней гнались крылатые потусторонние твари, друг из интернета, оказавшийся реинкарнацией — кого, интересно, кстати? — явился с пылающим мечом, разглагольствуя о пророчествах и предназначении, рассказал о Чиатуме — не та ли эта зловещая четем из свитка Седхи? — а теперь Мария Станиславовна как ни в чём не бывало распивает с ним чай на кухне, между делом ничтоже сумняшеся почитывая свой старый доклад о квантовой механике и психиатрии.
И — вот это-то самое невероятное! — совершенно ни о чём не переживает.
Ну да, демоны, странные сны, оказавшиеся воспоминаниями о другом мире — она так и не смогла пока из смутных и отрывочных грёз собрать воедино его образ, — но с появлением Ингвара наступило удивительное спокойствие.
И всё: тревоги, печали, горькие думы — всё ушло, как и не бывало. Даже унылая учёба в осточертевшей ординатуре больше не казалась такой бессмысленной. Впрочем, на будущее Мария Станиславовна тоже не загадывала: просто наслаждалась давно позабытым умиротворением и безмятежностью, граничащей с тихой радостью, которые, несомненно, принёс с собой Ингвар.
Хранитель.
Мария Станиславовна расспрашивала его долгими вечерами после лекций, куда они ходили теперь вместе и где можно было, не надевая халат, затеряться среди других обучающихся, но большинство вопросов оставались без ответа под предлогом того, что она должна вспомнить сама.
— Ну ладно, а что насчёт пауков? — ординатор подступалась к сокрытому в её собственном беспамятстве миру окольными путями.
Друг пожимал плечами:
— Воплощения Хюглир, вестимо. Я же о них рассказывал.
— Ага, те, которые соткали мир…